|
11.09.2007 - Интернет-конференция директора департамента государственной политики в сфере образования Министерства образования и науки РФ Исаака Калины
ВЕДУЩАЯ: Добрый день, уважаемый Исаак Иосифович! Добрый день, уважаемые коллеги!
Редакция портала rost.ru начинает интернет-пресс-конференцию, посвященную приоритетному национальному проекту «Образование», вопросам, касающимся сферы общего образования, высшего образования и средне-специального. У нас в гостях директор департамента государственной политики в образовании при Министерстве образования и науки РФ Исаак Иосифович Калина. Он принимал активное участие в разработке самого проекта, принимает активное участие в его реализации и сегодня был так любезен прийти к нам и ответить на вопросы интернет-аудитории.
Меня зовут Шолохова Ольга, я один из редакторов портала rost.ru, и я проведу сегодняшнюю пресс-конференцию. Начнем.
Первый вопрос мы, естественно, взяли самый важный, самый широкий, самый большой.
Говорухин В.И., госслужащий (Ленинградская область): прошло уже более полутора лет с начала реализации нацпроекта. Как Вы оцениваете результаты, полученные к настоящему моменту? Приблизились ли те цели, ради которых проект был разработан?
И.КАЛИНА: Вопрос очень, конечно, комплексный, потому что направлений, составляющих приоритетный национальный проект «Образование», достаточно много, и естественно, что по каждому из направлений есть свои промежуточные результаты. Но я, наверное, попробовал бы бегло пройтись по этим результатам.
Первое, это, конечно, те направления приоритетного национального проекта «Образование», которые касаются выравнивания условий для получения качественного образования детьми независимо от того, где они живут.
И это в первую очередь, конечно, стопроцентное подключение школ к нормальному Интернету.
Вообще я думаю, что у приоритетного национального проекта «Образование» есть явные и неявные последствия. И естественно, например, то, что уже сейчас учителя практически любой школы, учащиеся любой школы могут пользоваться Интернетом. Это – явный результат. Но я думаю, что, например, в этом направлении есть еще один не явный пока результат, который обязательно проявится. Это то, что учащиеся, снабженные или имеющие в своих руках возможность пользоваться всеми информационными ресурсами, которые сегодня вообще доступны человечеству, становятся очень активным и влиятельным субъектом мотивации педагогов на повышение собственной квалификации.
Собственно, это было всегда: ученики, которые много читали, много узнавали помимо школы, они всегда своим присутствием в классе побуждали, если не сказать «принуждали» учителей заниматься собственным развитием гораздо активнее. А сегодня в руках у учеников просто, что называется, неограниченные появляются возможности, и это, конечно, очень сильно повлияет и на изменение учительства, послужит, я считаю, очень сильным толчком к тому, чтобы у учителя появилась необходимость не отстать от учеников.
Я к этому отношусь спокойно, потому что да, ученики сегодня зачастую лучше учителей знают (даже иногда лучше знают) – как. Но есть один вопрос, на который все-таки взрослые знают лучше ответ. Это вопрос – зачем. Может быть, тогда общение учителя с учениками, с учениками, которые ответы на вопросы «что», «где» и «как» могут получить не только у учителя, становится, по сути дела, поиском ответа на самый главный вопрос жизни – зачем. И это новая роль учителей, и это результат подключения школ к Интернету. Вот такие, наверное, неявные результаты. Очень трудно сегодня все предугадать. Я просто привел пример, который для меня очевиден. И, думаю, таких результатов будет много.
Что касается обеспечения школ в рамках приоритетного национального проекта оборудованием, вы знаете: поставляются кабинеты физики, химии, биологии, географии.
В этом году одновременно в рамках реализации задач Года русского языка будет поставлено почти 1800 кабинетов русского языка, и это очень хорошая помощь учителям русского языка и литературы, детям, которые любят эти предметы и которые ими интересуются. Это тоже для выравнивания условий во всех школах. И, конечно же, очень сильной стороной приоритетного национального проекта является то, что он старается найти, заметить, поддержать те коллективы, тех людей, которые в наибольшей степени своей работой соответствуют тем требованиям, которые предъявляет сегодняшнее общество, сегодняшнее время.
Вот уже двадцать тысяч учителей стали лауреатами премий приоритетного национального проекта только за счет федерального бюджета, проект имеет очень большой мультиплицирующий эффект, и поэтому сегодня во многих субъектах Федерации аналогичная или чуть меньшая поддержка оказана намного большему количеству учителей.
То же самое – по школам. Сегодня уже шесть тысяч школ за два года получили поддержку. И, соответственно, субъекты Федерации тоже оказывают поддержку тем учреждениям, тип которых не входит в реализацию нацпроекта: допустим, дошкольным учреждениям, учреждениям дополнительного образования. То есть, если это можно так называть, это схема выявления лучших образцов, поощрения коллективов, которые демонстрируют образцы работы, и организация обучения других работников образования на примере этих передовиков, на их базе, с их участием, – это, конечно, тоже огромный результат приоритетного национального проекта.
И я не скрываю, что с огромным уважением отношусь к этому одному из самых затратных направлений приоритетного национального проекта «Образование», может быть, не так обсуждавшегося, как остальные, потому что он осуществляется не на конкурсной основе. Это, конечно, поддержка тех людей, на которых в основном лежит та работа, которую как-то бюрократически называют воспитательной работой, но, мне кажется, это все-таки работа общения с детьми не по учебным вопросам. Я бы это более широко, чем сухим словом «воспитатель», называл, потому что детям очень не хватает нормального общения.
К сожалению, не хватает нормального общения в семьях. И вот то, что сегодня эта деятельность в виде доплат классным руководителям поддержана, она, мне кажется, создает несколько иную, более комфортную психологическую обстановку в школах за счет более терпеливого отношения учителей к этому виду своей деятельности. И, вы знаете, как говорится, страшно сглазить, но из многих субъектов приходит информация о том, что уменьшается количество правонарушений среди школьников. Пусть немного, но уменьшается. Уменьшается количество школьников, которые не обучаются без уважительных причин. Наверное, многое влияет на эти результаты, но, думаю, то, что сегодня классные руководители стали центром внимания государства и общества, это тоже имеет свой результат.
Можно, конечно, говорить о том, что происходит сегодня в НПО и СПО, то есть в профтехучилищах и техникумах, и, хотя там поддержка началась только первый год, тем не менее видно, что сегодня бизнес, работодатели проявляют интерес к этой системе. Но заодно и очень видно, к каким учреждениям, к какого рода, уровня учреждениям НПО и СПО работодатель сегодня проявляет интерес.
И вы знаете, что огромнейшие средства вложены сегодня в развитие лучших вузов страны, и это, наверное, очень, так скажем, долгоиграющий эффект у этого явления. Потому, что все-таки не в один день появляется результат от вложения в высшее образование, но этот результат уже понятен, я бы так сказал. И, конечно, он должен сказаться на развитии экономики страны в ближайшие годы за счет значительного улучшения качества выпускников, которых выпускают вузы, потому что у них появляется возможность еще в вузе работать на современнейшем передовом оборудовании, жить в современных технологиях уже в вузе.
Я вообще глубоко убежден, что если в системе образования нет перспективных технологий, то вряд ли люди, прошедшие эту систему образования, способны потом работать в перспективных технологиях.
И поэтому тут связь самая прямая, и именно современные технологии в образовании есть залог того, что эти люди, получившие образование, смогут быть затем полезными и эффективными работниками в экономике страны, основанной, уверен, на перспективных современных технологиях. Ну вот, я ничего не сказал про комплексный проект модернизации региональных систем образования, который реализуется первый год…
ВЕДУЩАЯ: А вот следующий вопрос как раз его и касается. Стародубцева Инга, будущий учитель (Москва): «Вы принимали активное участие в разработке проекта комплексной модернизации системы образования. Каков Ваш прогноз – когда можно ждать заметных результатов?»
И.КАЛИНА: Это, знаете, насколько внимательно смотреть. В принципе в тех субъектах, а их 21, которые участвуют в реализации комплексных проектов модернизации региональных систем образования, люди уже замечают эти результаты. И могу сказать, почему появилась вообще эта терминология. Если кто-то помнит, то «комплексный», по-моему, означает «переплетенный, сплетенный». В самом деле, система образования не зря называется системой, в ней все настолько тесно переплетено, что пытаться каким-то одним воздействием изменить систему – занятие, наверное, малоперспективное.
Скажем, вводится объективная оценка итоговых результатов учащихся под не очень привлекательным словом «единый государственный экзамен». Но при этом понимаем, что свой положительный эффект она будет иметь очень короткое время, потому что дальше она упрется в то, что нет соответствующих учителей, которые бы могли обеспечить эти результаты, нет соответствующего оборудования, нет соответствующих условий, нет профильного обучения, которое дало бы высокие результаты ЕГЭ. И – нужно реализовывать эти направления.
Дальше мы упремся в то, что, оказывается, система оплаты труда учителя не учитывает результаты его работы. И, значит, тогда опять этот эффект быстро закончится. Все очень тесно переплетено в системе образования, поэтому модернизация, конечно, может быть только комплексной – реальная и эффективная модернизация. Вот поэтому, собственно, и родился этот проект. И, конечно, как и от всякого многофакторного явления, моментальных результатов не наступает никогда. Но тем не менее уже само внедрение сегодня показывает то, что появляются, я бы сказал так, точно понятные векторы дальнейших позитивных изменений. И в принципе о них можно, если было бы время, поговорить.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос. Лидия Ивановна Краузе, учительница (Амурская область): «Школам-миллионникам выставляют странные требования – на эти деньги они не имеют права купить, например, школьную мебель. А ведь у каждой школы могут быть свои актуальные расходы. Почему ввели ограничения?»
И.КАЛИНА: Во-первых, я должен уточнить, что федеральный бюджет поддерживает не школу, как тут сказано, «миллионник» (такое интересное название), а поддерживает реализацию инновационной образовательной программы конкретного учреждения. Не само учреждение, а реализацию инновационной образовательной программы. Вряд ли для реализации инновационной программы самую существенную роль играет замена школьной мебели. Школьная мебель просто должна соответствовать в любой школе, независимо от того, получила она миллионы или не получила, должна соответствовать санитарно-гигиеническим требованиям. И для этого есть муниципалитет, который является учредителем данной школы, и он обязан это обеспечивать. И не является миссией этого конкурса поддержка муниципалитета, который плохо выполняет свои обязанности по отношению к школе. А его миссия – поддержка педагогического или ученического коллектива в реализации, еще раз подчеркиваю, некой продвинутой, инновационной образовательной программы. А качественной мебелью, еще раз повторю, должен обеспечивать учредитель. И было бы очень неэффективно расходовать на это средства из федерального бюджета.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Следующий вопрос. Елена Евгеньевна Песня, преподаватель (Костромская область): «Выплаты за классное руководство – это хорошее начинание. Но они никак не зависят от качества классного руководителя. Вам не кажется, что этот вопрос тоже можно было бы учесть, и лучшим платить больше, а нерадивым – меньше?»
И.КАЛИНА: Ну вот, хорошо, что это говорю не я, и не чиновники министерства… Если это начнем, то это будет назваться «по просьбам трудящихся», да? Как в старые времена говорили. Только не знаю, будут ли эти трудящиеся Елене Евгеньевне благодарны.
Вообще-то постановка вопроса абсолютно правильная и понятная, но я бы хотел, чтобы мы понимали, что средства федерального бюджета нуждаются всегда в администрировании, управлении, и вряд ли с федерального уровня есть смысл их администрировать на восемьсот с лишним тысяч классных руководителей по качеству работы каждого классного руководителя.
Но мы указали сразу, чтобы ни в коем случае не было допущено снижения выплат за классное руководство, которые у субъектов Федерации были до момента введения приоритетного национального проекта «Образование». Более того, многие субъекты, по нашим сведениям, эти выплаты даже увеличивают, исходя из результатов работы классных руководителей.
ВЕДУЩАЯ: Понятно. Задает вопрос Юрий Анатольевич Горячев, экономист (Пермский край): «Снизить стоимость компьютерных программ для школ можно путем крупных государственных закупок. Планируется ли в рамках нацпроекта осуществить что-нибудь подобное, или учителя будут продолжать рисковать своей свободой, используя пиратские программы?»
И.КАЛИНА: Во-первых, так и хочется сказать «как молодой работник министерства» (мне все кажется, что я недавно в министерстве)... Уж обвинение федеральному уровню в том, что нет лицензионных программ, не совсем верно. Все, что поставлялось, если я правильно помню, то ли с 2000, то ли 2001 года в рамках федеральных программ, всегда имело соответствующее программное обеспечение. И поэтому минимальная потребность в нем всегда соответствовала.
Другое дело, что аппетиты всегда растут, и начинается приобретение не всегда легальными путями. Более того, «знаменитая» история с директором, у которого оказался не тот или просто не было лицензионного программного продукта, была тоже связана с тем, что поставку компьютеров осуществляли не органы управления образованием, а строители. А коллега наш не совсем это правильно проверил, принял. Но тем не менее сегодня принято руководством страны такое, скажем, абсолютно массовое решение, и сейчас оно технологически и технически прорабатывается вместе с Министерством информационных технологий, Мининформсвязи, о поставке продукта для всех школ России. Субъекты высказали все свои пожелания, они собраны, проанализированы.
Из них выбрано, я бы сказал так, приемлемое ядро. И очень значимый перечень по шести общепринятым в системе образования направлениям – 55, по-моему, позиции программного обеспечения, будем надеяться, до конца этого года будут поставлены в школы. Но при этом мы с вами понимаем, что через какое-то время, через два-три месяца (повторю свою фразу: аппетит приходит во время еды) появится желание того, чтобы появились еще более сложные программы у школ. Мы готовы обсуждать обоснованные, заявки инновационных школ на дополнительное программное обеспечение. Это нормальное развитие, но пока во все школы до конца года будет поставлен комплект программного обеспечения, который закроет основные потребности школ. Это делается за счет средств федерального бюджета. А дальше наступит момент, который уже возлагает ответственность, наверное, на Елену Евгеньевну, на ее коллег, руководителей учреждения, в котором она работает: насколько мы готовы работать грамотно и эффективно, используя эти продукты.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Следующий вопрос. Евгений Владимирович Воронин, инженер (Тюменская область): «Насколько, с Вашей точки зрения, достижимо создание внятной, современной, востребованной экономикой и притягательной для молодежи системы начального и среднего профессионального образования? Что для этого необходимо? Ведь в головах у россиян прочно утвердился тезис, что хорошее будущее ребенка возможно только на базе высшего образования».
И.КАЛИНА: Ну, во-первых, нет, говорят, худа без добра, нет добра без худа. То, что высшее образование ввиду его сверхмассовости зачастую оказывается некачественным, это сегодня сработало на то, что люди, имеющие высшее образование, не всегда могут найти себе достойную работу, и, соответственно, уже не во всех головах россиян, пользуясь терминологией Евгения Владимировича, твердо сидит, что только высшее образование дает успешную жизнь.
И, несмотря на то что сегодня практически не поступить в вуз уже сложнее, чем поступить, потому что количество мест в вузах больше, чем количество выпускников школ, сегодня очень еще значимая часть выпускников школ идет учиться в ПТУ, идет учиться в ссузы, но идет в те ПТУ и в те ссузы, которые самым теснейшим образом связаны с современными эффективными производствами.
И тут прямая зависимость и гарантия того, что выпускники этих учреждений будут трудоустроены достойно на этих предприятиях и будут получать соответствующие ресурсы для собственной качественной успешной жизни. Когда мы проводили конкурс среди учреждений НПО и СПО, то оказалось, что интерес к финансовой поддержке участников этого конкурса среди представителей бизнеса гораздо выше, чем их интерес к поддержке высшего образования. То есть если для учреждения высшего образования условие было, что надо хотя бы 20% софинансирования, то для ПТУ и ссузов это было 50%, и по итогам оказалось, что в общем-то бизнес вложил в поддержку учреждений НПО и СПО даже несколько больше, чем направлено из федерального бюджета.
И сегодня очень большой интерес предприятий к этому уровню образования. И я должен сказать одно (я достаточно долго, в 70-е и 80-е годы, проработал в профтехобразовании): успешные учреждения профтехобразования всегда были учреждениями, что называется, плоть от плоти эффективных предприятий. Это потом, где-то в 90-е годы как-то получилось, что это чистая система образования, оторванная от экономики. И только восстановление связей этих учреждений с экономикой, на мой взгляд, есть залог того, чтобы уровень стал престижным. Ровно в этом направлении сегодня и проводится очень большая работа вместе с ассоциациями работодателей, с объединениями работодателей.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Спрашивает Виктор Геннадьевич Панасенко, предприниматель (Москва): «Когда заработает система кредитования на получение высшего образования? Насколько она будет доступной?» Видимо, человек просто не в курсе, что она уже заработала.
И.КАЛИНА: Да, есть постановление Правительства соответствующее. Я вот не знаю только, что Виктор Геннадьевич подразумевает под словом «получение высшего образования». Я упорно буду говорить: все нормально подготовленные выпускники школ имеют возможность получить образовательную услугу на бесплатной бюджетной основе, потому что количество бесплатных бюджетных мест на каждую тысячу выпускников школ растет. Я это говорю без особой радости, потому что это только кажется, что это очень хорошо, но мы с вами должны понимать, что вместе с увеличением доступности, что как бы приятно всем, увеличивается опасность того, что эта доступность станет доступной, простите, для тех, кому лучше бы она была недоступна.
Кто 11 лет совершенно не старался как-то подготовиться к обучению в высшей школе, и его присутствие в аудитории резко начинает снижать общий уровень и преподавания, и работы, собственно, студенческого коллектива.
Потому я, наверное, не очень хорошую вещь говорю для абитуриентов, но я – за сохранение конкурсности как основы качественной аудитории первокурсников, а значит, основы вообще качественного образовательного процесса в вузах. Но я думаю, что Виктор Геннадьевич со мной согласится, что для получения высшего образования мало поступить на бюджетное место, надо еще иметь некие деньги, для того чтобы проехать к месту обучения, для того чтобы просто жить во время студенческой поры. И в чем, мне кажется, очень большое позитивное качество постановления Правительства, что оно подразумевает получение кредита и на эти расходы, так называемые «сопутствующие расходы», сопутствующие получению высшего образования.
Но еще раз говорю, что да, там можно и оплачивать свое образование, то есть образовательную услугу. Можно дополнительную образовательную услугу оплачивать, если, скажем, у тебя в вузе один иностранный язык, а ты хочешь три изучить. Пока ты учишься в вузе, ты можешь, соответственно, оплатить за счет кредита эту услугу.
Но я думаю, что все-таки наиболее востребованной формой расходования кредита, мне почему-то кажется, будет расходование на сопутствующие траты. Когда талантливый паренек из провинции поступает, условно говоря, на мехмат МГУ или на физтех, и для того, чтобы он мог сосредоточиться на учебе, не подрабатывать, он берет кредит, получает качественное образование, живя в нормальных условиях за счет кредита, то затем, получив хорошую профессию, специальность уровня высокого, он устраивается на высокооплачиваемую работу и возвращает кредит. Возврат кредита начинается не ранее чем через три месяца после окончания вуза. То есть во время учебы кредит не возвращается.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Семенов Вадим Дмитриевич, научный работник (Новосибирская область): «Не пора ли прекратить клерикализацию школы и принудительное насаждение религии? Желающие могут водить детей в воскресные школы при культовых учреждениях. Зачем же вводить уроки религии в общеобразовательных школах, кроме как ради обязаловки? Что сплошь и рядом происходит: даже формально добровольные занятия сплошь и рядом превращаются в добровольно-принудительные».
И.КАЛИНА: Жаль, если, допустим, в Новосибирской области где-то происходит так, хотя данных подобного рода ни от кого не поступало. Уроков религии в общеобразовательных школах нет.
В некоторых областях в рамках национально-регионального компонента введены абсолютно (по крайней мере, должно это соблюдаться) светские предметы: культурологические, предметы по изучению истории культуры религии, и это решение субъектов Федерации. Хотя нам удалось, скажем, абсолютно совместно, при абсолютном взаимодействии с Русской православной церковью сформировать модель соглашения между органами управления субъектов Российской Федерации и «органами управления» Русской православной церковью в субъектах Федерации. И там очень четко, и это позиция не только наша, это позиция РПЦ, говорится о том, что изучение даже культурологических основ конкретной религии – это, конечно, на добровольной основе, по выбору самих учащихся и их семей. И это зафиксировано в соглашении, оно опубликовано на сайтах министерства, разослано во все субъекты, публиковалось в «Учительской газете», в газете «Вести образования». И здесь нет проблем. Я-то как раз думаю, что проблема есть в другом: что система образования, зачастую педалируя момент якобы какой-то обязательности и видимость сопротивления этой обязательности, просто не хочет, не может создавать условия для того, чтобы наши ребята все-таки знакомились с историей, с культурой религий. Потому, что при всем уважении к нам, педагогам, я думаю, трудно будет учителю литературы донести до истинного понимания учеников очень многие произведения русской литературы, если у детей не сформировано абсолютно никакого знания, никакого понимания истории православия, влияния православия на развитие российской культуры, российского общества вообще. Поэтому я бы не говорил об изучении религии, это точно не дело образования, и никто не заставляет образование этим заниматься, я бы скорее говорил об изучении влияния в ходе всего исторического процесса становления российского общества и российской цивилизации, если можно сказать, такого феномена, как религия. В первую очередь, конечно же, православия, но мы знаем, что свою роль сыграли и остальные религии.
И поэтому мне кажется, что нужно создавать условия для того, чтобы наши ребята в самом деле знали и понимали все многообразие причинно-следственных связей, существующих в обществе. И тут нам с вами ну точно не отмахнуться от истории и культуры религии. Я не специалист по этому вопросу, я поэтому говорю как человек, гражданин если хотите, не более того. А «обязаловки» в изучении, тем более религии (абсолютно согласен с Вадимом Дмитриевичем), нет и быть просто не может по определению. Но еще раз говорю, что незнание влияния религии на культуру, на историю, мне кажется, это все-таки сильно обедняет любого человека.
ВЕДУЩАЯ: Ну и возвращаемся к национальному проекту. Анатолий Иванович Пылеев, военнослужащий (Камчатская область): «Кадровый состав школьных учителей катастрофически стареет, многие преподают, уже будучи пенсионерами. Что делается в рамках национального проекта «Образование», чтобы привлечь в школу молодых специалистов?»
И.КАЛИНА: Вы знаете, я бы мог дать очень конкретный ответ, что делается в рамках приоритетного национального проекта «Образование», чтобы привлечь молодых специалистов, но я лучше приведу один очень интересный пример. Вот есть семь субъектов Российской Федерации, которые сейчас реализуют программу информатизации системы образования, первыми начали реализовывать. В рамках этого проекта мы предложили, и это было реализовано, всем директорам школ семи субъектов Российской Федерации были вручены, по-моему, год назад где-то, персональные ноутбуки. Вы знаете, это сильно повлияло на омоложение директорского корпуса.
ВЕДУЩАЯ: Очень помолодели?
И.КАЛИНА: Да. То есть те люди, которые поняли, что инструменты управленческой деятельности меняются и что они не очень хотят ими пользоваться или не могут, и в этом проигрывают своим молодым коллегам, они приняли соответствующее решение, а на их место всегда приходят те, кто моложе. И поэтому я бы говорил, что самым главным условием омоложения учительских кадров (хотя, знаете, я тоже не считаю это самоцелью, есть в возрасте учителя очень замечательные, есть молодые, мягко говоря, не очень замечательные) является изменение технологии учительской деятельности.
По-другому сегодня вы все, молодые, живете, другими инструментами пользуетесь в обычной своей обыденной жизни. И если технология образовательного процесса сильно отстает от этого, то вам просто не интересно. И даже если появится нормальная зарплата, то все равно заниматься тем, что не интересно, вряд ли будете. И когда сегодня появляется в школах новое оборудование, появляются интерактивные доски, появляется Интернет и появляется многое другое, что, я бы сказал так, в большей гораздо степени соответствует стилю жизни молодежи, это есть очень существенный фактор омоложения педагогических кадров.
Ну а если говорить конкретно, то в рамках приоритетного национального проекта поддержано три педагогических вуза, которые реализуют инновационные программы, и мы уверены, что выпускники этих вузов гораздо более будут приспособлены к современной школе и будут в ней работать. Сегодня повышается зарплата, особенно в том 21 субъекте Российской Федерации, где реализуется комплексный проект модернизации.
Многие доплаты, в частности за классное руководство, абсолютно никак не зависят от стажа работы, и это дает молодым учителям выравнивание их условий жизни с их более опытными коллегами. И вообще, стараемся. Вот если кто-то имеет возможность, то я бы советовал посмотреть так называемую модельную методику новой системы оплаты труда, которая предложена в рамках приоритетного национального проекта «Образование» письмом министра от 13 сентября 2006 года – почти уже год тому назад. И там можно легко обнаружить, что главным, наверное… ну, не главным, а одним из принципов является то, что мы говорим: стаж работы сам по себе не должен влиять на оплату труда.
Вот квалификация, если она сопутствует стажу, я бы сказал – да, должна влиять. Но сам по себе стаж «за то, что я много лет сижу в школе» влиять не должен. И во всех направлениях нацпроекта это очень жестко прослеживается. Я всегда говорю, когда я в 72-м году пришел из института в школу, то независимо от того, что многие вещи я умел делать не хуже, а, может, даже и лучше своих пожилых коллег, это никак не давало мне преимущества в оплате. Единственный способ, которым я их мог догнать в оплате, это постареть на 25 лет, потому что там была такая градация, что через 25 лет стажа начиналась только приличная оплата.
Вот это, мне кажется, в самом деле дискриминация молодежи. Сегодня все системы или все направления, которые реализуются в приоритетном национальном проекте, стараемся максимально, что называется, оторвать от стажа, а привязать к квалификации, к результативности. И молодежь должна тоже это демонстрировать.
ВЕДУЩАЯ: Ирина Валерьевна Шавырина, классный руководитель (Самара): «Понятно, почему снижается выплата классному руководителю, если у него в классе учеников меньше нормы. Но почему она не увеличивается, если их больше 25?»
И.КАЛИНА: Потому, что нельзя поощрять нарушение нормативных документов. В классе не должно быть больше 25 учащихся. Это требование СанПиН [Санитарно-эпидемиологические правила и нормативы].
ВЕДУЩАЯ: Как она с ними справится, если их…
И.КАЛИНА: Вот поэтому и не поощряем, чтобы было более 25. 25 – это норма. А то… Ирина Валерьевна сейчас, не получая за тех, кого сверх 25, имеет полное право прийти к своему директору и сказать: «А зачем вы класс-то формируете, в котором более 25? Не надо, не формируйте».
ВЕДУЩАЯ: Вот у нас несколько вопросов на эту тему, по поводу количества детей в классе.
Петров Александр Юрьевич, предприниматель (Иркутская область): «Сколько минимально и максимально человек может быть в первом классе городской общеобразовательной школы?»
И.КАЛИНА: Понятно. Я думаю, что на все вопросы, связанные с наполняемостью классов, с системой оплаты труда в зависимости от количества учащихся и так далее, очень точные ответы содержатся в том документе, который я уже упоминал. Точнее, два документа. Они просто одним и тем же письмом министра ушли в субъекты Федерации от 13 сентября 2006 года. Это «Модельная методика нормативно-подушевого финансирования» и «Модельная методика новой системы оплаты труда».
Это два очень серьезных, больших по объему документа, которые пересказывать точно смысла не имеет, но я бы очень настоятельно рекомендовал всем, кого в самом деле эти вопросы интересуют всерьез, а не поверхностно, изучить эти два документа. Они есть на сайте министерства, естественно, они направлены в субъекты, публиковались достаточно широко. Потому, что все вопросы про то, сколько должно быть учащихся, как за них платить будут, – это, честно говоря, да простят меня задающие, это вопросы из вчерашнего дня. Потому что та система, которую мы предлагаем, она очень точно все это характеризует. Но при этом еще раз скажу, что документом под названием СанПиН установлена предельная норма наполняемости – 25 человек. И вся система, которая предложена в тех документах, она не нарушает этот принцип. Точно так же, как не нарушает этот принцип предложенная нами система оплаты за классное руководство.
ВЕДУЩАЯ: Вот тут человек просит уточнения.
В одной из школ Иркутска сформировано два первых класса по 33 человека в каждом. Для того чтобы разместить детей в классах, пришлось в том числе в кабинеты принести дополнительные парты. В департаменте образования Иркутска пояснили, что единственно возможный выход из данной ситуации – сформировать еще один класс, но при этом необходимо найти детей до 25 человек в классе, так как законодательство запрещает открывать классы меньше 25 человек. Это действительно так?
И.КАЛИНА: Нет. Вот классы выше 25 человек вообще-то представители СЭС должны запрещать открывать. Каких-либо ограничений, что называется, снизу – нет. Более того, в законе и в типовых положениях есть фраза, что при наличии условий и средств могут создаваться классы меньшей наполняемости. Есть прямая строчка.
Но! Ведь о чем говорит Александр Юрьевич. Он говорит о том, что при нормативно-подушевом финансировании деньги школе идут в зависимости от количества учащихся, которые захотели в этой школе учиться, ибо мы все с вами должны понимать, что деньги на образование общество через власть, через государство, выделяет не школе, зданию школы и даже не педагогическому коллективу. При всем моем уважении к нему деньги-то выделяются семье, гражданам на обучение своих детей. Если они пришли в эту школу, то они принесли через систему подушевого финансирования свои деньги этой школе.
Плохая школа, не хотят дети в ней учиться, просятся в другую – значит, и деньги уйдут вместе с этими детьми. Это, знаете, такая не очень грамотная первоначальная реакция руководства: ах, давайте сделаем классы по 33, тогда мы можем платить больше учителям из тех же самых денег – разделим на три класса, будем платить меньше. К чему это скорее всего приведет через некоторое время, если чуть дальновиднее были бы руководители школы? Что учиться в классе из 33 скорее всего родители не захотят, и они начнут искать школу, где наполняемость классов более комфортна и для родителей. И уважаемые коллеги из-за своей, так и хочется сказать, жадности, что ли, потеряют учеников вместе с принадлежащими этим ученикам деньгами. И тогда у них через какое-то время пропадет вопрос о том, как сформировать класс из 33 учеников, возникнет вопрос, где взять 25, для того чтобы было нормальное финансирование школы. Поэтому здесь очень важно, конечно, чтобы к решению таких вопросов допускался грамотный и образованный руководитель школы и чтобы в этих вопросах обязательно принимали участие, конечно же, родительское сообщество, педагогический коллектив. И тогда они, продумывая, что называется, будущее свое, будут принимать оптимальное решение, а не решение, которое только на первый взгляд эффективное, а через какое-то время нанесет большой ущерб самому же педагогическому коллективу.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Далее.
Лидия Сергеевна Фролова, преподаватель (Московская область): «Каким образом планируется связать заработную плату учителей с качеством знаний, которые получают ученики? Каким образом будет оцениваться качество? Будут ли при этом учтены особенности преподавания учителей разных категорий?»
И.КАЛИНА: Сейчас в рамках комплексных проектов модернизации, реализуемых в приоритетном национальном проекте, отрабатываются разные или, по крайней мере, имеющие определенные особенности системы оценки качества работы учителей и связь с заработной платой. Вот если бы сегодня, что называется, на 100% все были уверены, что именно так и так-то, то не надо было запускать 21 проект в субъектах Федерации. Но тем не менее я думаю, что у нас уже есть очень хороший опыт, это опыт отбора лучших учителей в рамках приоритетного национального проекта «Образование», когда с участием родительского сообщества, с участием профессионального сообщества (мы очень благодарны, допустим, профсоюзам нашим учительским, которые очень активно принимали участие в оценке качества труда учителей) уже начала формироваться некоторая система, когда с участием общества гораздо более объективно, чем только по оценкам в журнале, оценивается труд учителей. И он увязывается с заработной платой. Более подробно – я еще раз прошу посмотреть «Модельную методику новой системы оплаты труда», там это все расписано. И даже есть некие предложения, что должно учитываться, что не должно учитываться.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос касается высшего образования.
Тамара Александровна Жилкина, бухгалтер (Приморский край): «Изо всех уголков России лучшие выпускники всегда стремились попасть в престижные вузы Москвы и Санкт-Петербурга. Как Вы думаете, открытые Сибирский и Южный федеральные университеты смогут составить конкуренцию тому же МГУ, хотя бы в глазах молодежи этих федеральных округов? Где-нибудь еще планируется организовать подобные учебные заведения такого масштаба? Будут ли приниматься какие-нибудь меры, чтобы дипломы региональных вузов становились для выпускников не менее серьезной путевкой в жизнь, чем диплом МГУ?»
И.КАЛИНА: Во-первых, мы с вами помним, что когда-то Новосибирский университет, 50 лет назад, достаточно быстро стал одним из лучших вузов страны, хотя до этого, что называется, просто его не было. А сегодня в два этих новых университета вкладываются достаточно значительные средства, для того чтобы привлечь достаточно серьезные педагогические коллективы, сделать современнейшее оснащение. И я думаю, что нужно, конечно, время для того, чтобы эти коллективы смогли встать в ряд лучших вузов страны.
Что касается продолжения этого направления, я почти уверен, что оно будет, но только мне кажется, что дальше тоже нужно на конкурсной основе отобрать ту территорию, те вузы, на базе которых можно было бы создавать федеральный университет. Эти два были выбраны, скажем так, исходя из экономической или даже, точнее, социально-экономической ситуации регионов, в которых они расположены. А вот следующий федеральный университет или университеты – это уже как получится. Конечно же, мне показалось, что должен быть проведен конкурс среди субъектов Федерации, среди вузов, которые могли бы стать следующим шагом.
А что касается «серьезной путевки в жизнь», то, наверное, все-таки должны быть вузы, образование в которых дает больший шанс в жизни. Поэтому в них и конкурсы, поэтому в них и стараются поступить. Ничего страшного я в этом не вижу. Я думаю, что здесь немножко с другого бы, что называется, конца зайти – как нам сделать так, чтобы не было вузов, диплом которых ничего абсолютно не значит для работодателя. А вот это должна быть некая процедура, если хотите, санации высших учебных заведений, чтобы они прекратили обман своих абитуриентов, когда выдают документ, но не дают знаний. Вот для этого есть и служба надзора в системе образования, она активно работает и уже сейчас достаточно жестко подходит к аттестации и аккредитации вузов. И я думаю, что эти требования будут все время ужесточаться.
Я только очень бы не хотел, чтобы мы говорили о вузе региональном, провинциальном, столичном… К сожалению, и в столице есть вузы, которым далеко до Московского государственного университета и, может быть, даже до некоторых региональных.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. И еще один вопрос по поводу федеральных университетов.
Стародубцев Иван, аспирант (Таганрог): «Как отразится на педагогах и студентах тех вузов, которые объединились в Южный федеральный университет, это объединение? Будет ли сокращен штат преподавателей?»
И.КАЛИНА: Я не очень понимаю, как связаны первый и второй вопросы между собой. Они, мне кажется, просто не рядом положены. Или просто человек, когда говорит «А как отразится на педагогах?», все-таки имеет в виду более сокровенный вопрос: «Сократят или не сократят?»
Я думаю, что отразится очень хорошо, потому что появляется возможность укрупнения кафедр, усиления кафедр за счет интеграции этих вузов, а значит, появляется возможность отбора лучших кадров. Поэтому я бы не говорил о сокращении, я бы говорил о концентрации высокопрофессиональных кадров и возможности, как это помягче выразиться, избавления от непрофессиональных кадров. Поймите, что критерии-то не количественные. Критерии-то всегда качественные. И ни у кого нет задачи – вот оставить 100, а 101-го убрать. Нужно убрать всех, кто обманывает студентов и ничему их, что называется, не учит. Вот эта задача есть, конечно, в любом вузе сегодня.
ВЕДУЩАЯ: Понятно. Спасибо.
Олег Павлович Рябченко, служащий (Астрахань): «Когда планируется переход всех российских школ на нормативно-подушевое финансирование?»
И.КАЛИНА: Я думаю, во-первых, принципы нормативно-подушевого финансирования есть в законе, и они выполняются сегодня везде. Другое дело, что не во всех субъектах это доводится до конкретного учреждения, а иногда останавливается на уровне муниципалитета, что не является, кстати, нарушением закона, но является очень малоэффективным методом. В рамках комплексных проектов модернизации 21 субъект практически с этого финансового года (следующего имеется в виду) уже очень активно переходит на подушевое финансирование, доводимое до конкретной школы, и этому примеру сегодня достаточно активно следуют даже те субъекты, которые напрямую не участвуют в этом проекте.
Поэтому у меня есть твердая уверенность, что, скажем (у нас сейчас 7-й, да?), где-то 9-й, максимум 10-й год – все школы будут работать, будут получать финансирование по такой системе, которая гораздо более точно отражает, наверное, один из самых злободневных вопросов: а кому же принадлежат деньги на образование – чиновникам, которые их распределяют (что называется – этому дала, а этому не дала), или они принадлежат семье, гражданам, которые сами решают, куда они вместе с этими деньгами приходят и где они учиться.
Вообще, я не очень люблю «нормативное», «подушевое», я вообще люблю другое название – формульное финансирование. И вот формульное финансирование уже очень четко отработано в приоритетном национальном проекте «Образование». Если кто знает, то практически все в ПНПО распределяется по жестким формулам, где параметром является количество детей, обучающихся в этом субъекте Федерации. Причем мы понимаем, что для того, чтобы создать нормальные условия для получения образования ребенку, проживающему в сельской местности, нужно гораздо больше средств, поэтому во всех этих формулах сельские дети идут с удвоенным коэффициентом, и поэтому территории, где много сельских детей, получают, соответственно, преференцию определенную в этом плане, но все распределяется по формуле. И ни от какого чиновника министерства не зависит, какая будет квота на лучшие школы, на лучших учителей тому или иному субъекту Федерации. Мы очень надеемся, что это формульное финансирование и станет основой для того, чтобы финансировать школы. Да, не всем чиновникам это нравится, потому что, по сути дела, тогда чиновник должен не распределять ресурс, к чему многие привыкли, а управлять, чему, к сожалению, у нас не всех еще научили.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Андрей Геннадьевич Фокин, работник сферы образования (Красноярск): «Планируется переход на нормативно-подушевое финансирование школ и новую систему оплаты труда учителей. Изменится ли при этом система аттестации школ и учителей?»
И.КАЛИНА: Ну вот, опять немножко связь непонятная. Точнее, наверное, «при переходе на новую систему оплаты труда» коллега имел в виду. Да, система аттестации будет меняться. Она сейчас в рамках 21 субъекта вырабатывается, и не только в 21-м. В ее основу, я могу сказать, мы пытаемся заложить принципы, которые заложены в конкурсный отбор лучших учителей Российской Федерации, ибо эти принципы продемонстрировали то, что с учетом участия общественности удается в самом деле адекватно, или более или менее адекватно, оценить труд педагога. Гораздо более адекватно, чем когда в этом участвуют, скажем, только профессиональное сообщество или, что еще хуже иногда, только администраторы.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
С.И. Кондратьев, учитель физкультуры (Курская область): «Чтобы дети были здоровы, им нужны движение и адекватные физические нагрузки. Почему в рамках нацпроекта не предусмотрены средства на оснащение и модернизацию школьных спортзалов?»
И.КАЛИНА: Потому, что приоритетный национальный проект не зря называется приоритетным – он пытается выделить некие наиболее, что называется, я бы сказал так, упущенные моменты жизни школы. Скажем, те же хим- и физкабинеты. Все-таки спортивным оборудованием, надо сказать, занимались как-то и в прежние годы, и субъекты Федерации уделяют много внимания этому и сейчас. И поэтому надеяться на то, что все текущее финансирование, все текущее управление системой общего образования перейдет в приоритетный национальный проект, это совершенно неправильно, потому что есть нормальная текущая жизнь, и в рамках этого текущего финансирования должно приобретаться спортивное оборудование. Ну а, может быть, когда-нибудь и в рамках приоритетного национального проекта удастся, когда будут закрыты самые первые потребности.
ВЕДУЩАЯ: Вопрос, который беспокоит многих педагогов сельских школ.
Дина Лихачева, работник бюджетной сферы (Волгоградская область): «От перехода на нормативно-подушевое финансирование выиграют крупные школы, а маленькие сельские школы самоликвидируются. Так и было задумано?»
И.КАЛИНА: От нормативно-подушевого финансирования не выигрывают ни большие, ни маленькие. От нормативно-подушевого финансирования выигрывают хорошие школы. Но для этого, чтобы вот коллега поняла, она все-таки должна прочитать (не пользуясь слухами, не пользуясь интерпретацией каких-то, может быть, местных руководителей) «Модельную методику». И тогда она абсолютно ясно поймет, что речь идет о том, чтобы, конечно же, детям, проживающим в сельской местности, в труднодоступных селах общество выделяло гораздо большие средства на получение ими образования, потому что у них другие, более сложные условия. И все это в принципах нормативно-подушевого финансирования заложено. И если происходит какое-то объединение коллективов школ, то – неоднократно об этом говорили, это везде написано – оно может идти только по единственному принципу: из худших условий в лучшие, а не из маленькой в большую и так далее, и так далее. Хотя, наверное, в большой школе гораздо легче создать качественные условия для ребенка, чем в маленькой. Но это совершенно не связанные вещи. Я еще раз подчеркиваю, что какое-либо закрытие школы и перевод детей в другую школу может происходить только при обязательном условии, что дети от этого выигрывают. Я неоднократно об этом говорил, и много написано министерством на эту тему, что если это приводит к ухудшению для ребенка условий получения образования, то это ни в коем случае не должно происходить.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Е.М. Павлов, военнослужащий (Ленинградская область): «Исаак Иосифович, неужели Вы думаете, что один миллион для школы – это такие большие деньги? К тому же если смотреть на общее количество школ в России, то победителей – кот наплакал. Система общего образования сейчас в таком состоянии, что данные меры – это ложка меда в бочке дегтя».
И.КАЛИНА: Ну спасибо хоть за «ложку меда», потому что, судя по тональности коллеги, сильно все уж это… Ну не повезло – попал, видно, в совсем неудачное место и столкнулся с совсем неудачной школой. Во-первых, я отвечу, что я думаю, что миллион – это вообще серьезные деньги. Вот как-то у меня к миллиону пока еще есть очень серьезное почтение. И я рад за людей, для которых, вот как для Павлова, миллион – это несерьезно. А для меня серьезно. И, как бывший директор школы, я адекватно оцениваю, что можно на миллион приобрести.
При этом я бы хотел, чтобы коллега учитывал, что не является целью приоритетного национального проекта – замена, замещение текущего финансирования из муниципальных и субъектовых бюджетов. Я хочу сказать, что имеется в виду. Что вообще-то по закону Федерация и не имеет права финансировать общеобразовательную школу, что для этого пришлось принимать специальные поправки ежегодно в бюджет, для того чтобы федеральный бюджет дополнительно – я подчеркиваю это – дополнительно к имеющемуся и не снижающемуся финансированию субъектов из муниципалитета выделил деньги на реализацию инновационных, наиболее перспективных образовательных программ учреждений, для того чтобы создать, скажем так, возможность другим у них учиться. И это не раздача милостыни. И не для затыкания дыр, не для латания дыр. Это в самом деле для поддержки передовых, чтобы они могли стать образцом для других.
А что касается выделения еще большего количества средств на образование, я буду очень рад, если все мы, взрослые, будем работать в экономике так, чтобы в экономике было достаточно средств для того, чтобы обеспечивать образование. И это, к сожалению, не зависит от одного Министра образования, это зависит от тех – ну скольких? – 70 миллионов людей, работающих в экономике. Можем зарабатывать, как страна, для того чтобы выделять больше на образование, значит, будем.
Я готов коллеге, не знаю имени-отчества, показать достаточно школ, где все-таки далеко не «деготь», а при всех трудностях, я бы сказал, подавляющее большинство школ – это все-таки нормальные школы, даже живущие в непростых условиях, но тем не менее в последние годы намного улучшающие эти условия. А тем более за два года уже 6000 школ, которые получили по миллиону, это уже превышает 10%. А говорят, что критической массой является для изменения 5%, по-моему, по всем теориям.
ВЕДУЩАЯ: Для изменения ситуации?
И.КАЛИНА: Но тем не менее будет же еще один год, будут еще 3000 школ. И это, с точки зрения системы, не мало.
ВЕДУЩАЯ: В следующем году планируется.
И.КАЛИНА: Да.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Михаил Чебодаев, госслужащий (Республика Хакасия): «Государственные поставки учебного оборудования в школы совершенно не решают проблему – школьный фонд обветшал, и 2,3 млрд рублей, разделенные на количество получателей, это пшик. Может быть, стоит просто каждый год выделять школам деньги на закупку пособий и оборудования в процентах от ВВП?»
И.КАЛИНА: Очень хорошая идея, и она не сильно нова. Я думаю, что, когда будет у вас пресс-конференция работников Минфина и МЭРТа, уважаемый Михаил повторит свое предложение. Только тогда мы все должны понимать, что, не дай бог, при снижении ВВП… Надеемся, что этого никогда в нашей жизни с вами не будет. И мне очень нравится предложение Михаила. И оно, еще раз повторю, не новое, но немножко другая система формирования бюджета страны, чем предлагает Михаил.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Наталья Шевчук, домохозяйка (Смоленск): «Несмотря на то что ситуация с компьютерами в школах улучшилась, во многих регионах в среднем приходится от 25 до 40 (и больше) учеников на один компьютер. Порой перед одним монитором сидит несколько учеников, когда проходят занятия информатикой. Многому ли они научатся?»
И.КАЛИНА: Я рад, что Наталья видит, что ситуация улучшается. Я думаю, что она будет улучшаться и дальше, только очень боюсь, что количество компьютеров в школе станет мерилом качества школы. Мне кажется, это вещи совершенно между собой малосвязанные. И поэтому, несмотря на то что, конечно, желательно бы иметь все-таки некое оптимальное количество, сегодня уже по России (вот сейчас собираем оперативные данные) у нас, по-моему, где-то 23 ученика на один компьютер. И вообще-то это достаточно уже неплохая цифра, но надеемся, что она будет улучшаться за эти годы.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Светлана Александровна Корнеева, учитель (Московская область): «Мне кажется, что в условиях конкурсных отборов инновационных школ и лучших учителей не учтены особенности школ разных типов, особенности преподавания учителей разной специализации. Будут ли в правила отбора вноситься такого рода коррективы?»
И.КАЛИНА: Я могу вам сказать, что критерии достаточно рамочные. Они, скажем так, содержат некое ядро требований к учителю при оценке его труда. Именно ядро. Именно общепредметное, общепрофессиональное. А тем не менее каждый субъект Федерации, каждое учреждение, привлекая к оценке труда педагогов профессиональные сообщества, родительские сообщества, просто сообщества (я не знаю, тех же журналистов), в состоянии учесть и все остальные особенности. Знаете, родители, ученики, все мы в общем-то, по большому счету, знаем хороших учителей, хорошие школы, знаем не очень хорошие, к сожалению. И поэтому, мне кажется, что наряду с профессиональными оценками, которые заложены в критериях, именно активнейшее и влиятельное участие общества есть гарантия того, что будут учтены и все особенности и всякие вариативности.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
А.Н. Сидоренко, работник образования (Москва): «Думаю, Вам известно, что в большинстве школ так или иначе с родителей берут деньги на школьные нужды. Возможно, пора признать, что государство не в состоянии самостоятельно поддерживать бесплатную общеобразовательную систему, и ввести официальные расценки на родительские вклады во всех регионах?»
И.КАЛИНА: Пункт первый. Я бы сказал, наверное, что далеко не всегда, и это проверки показывают, деньги с родителей берутся точно в соответствии с незакрытыми бюджетным финансированием реальными потребностями школы. Они берутся иногда, если мягко выразиться, достаточно волюнтаристски, по решению администрации, и не всегда оправданы истинными потребностями образовательного процесса. А отсюда, наверное, и большинство жалоб. Тем не менее, не являясь, скажем, ярым сторонником привлечения родительских денег в систему общего образования (потому что тоже согласен, что не просто государство, а общество все-таки обязано работать так, чтобы могло выделять достаточно средств на обучение своих детей), я всегда говорю, что точно никто не вправе запретить, мешать родительскому сообществу конкретной школы поддерживать развитие этой школы или создание гораздо более лучших, чем минимальные, условий пребывания детей в своей школе. Но ни в коем случае нельзя это бюрократизировать так, как, к сожалению, предлагает коллега. Есть школьное родительское сообщество, должны быть управляющие советы, должны быть родительские комитеты, которые сами должны определиться – в самом ли деле есть острейшая необходимость привлечения родительских средств, на что, проследить за тем, как они в самом деле использованы, по делу или они, простите, использованы, как иногда бывает, не по делу. И это, еще раз, на мой взгляд, абсолютно данного образовательного учреждения вопрос, который должен решаться с активнейшим, не просто привлечением, а просто при «первой скрипке» родительской общественности.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Валерий Иванович Сухарев, предприниматель (Пензенская область): «В рамках национального проекта планируется создать две бизнес-школы, которые будут готовить управленцев мирового уровня. Однако с чем столкнутся эти управленцы на выходе из учебного заведения? Им просто не с кем будет работать! В стране не осталось инженеров и квалифицированных рабочих, а все ступени сферы образования находятся в таком состоянии, что в ближайшее время не способны обеспечить подготовку хороших специалистов всех уровней для российской экономики. Не следует ли в первую очередь восстановить систему начального и среднего профессионального образования, а также изменить соотношение студентов, обучающихся на гуманитарных и на инженерных отделениях, а потом уже из них растить управленцев?»
И.КАЛИНА: Ровно так же, как мне нравится вторая часть вопроса Валерия Ивановича, когда он переходит к предложению, точно так же мне всегда трудно понять людей, у которых пессимизм становится, что называется, главной чертой характера. Да не так, Валерий Иванович, уж все страшно, есть у нас еще замечательные инженеры, есть высококвалифицированные рабочие, в том числе и молодые.
Просто сегодня квалификация, которая требуется на современном высокотехнологичном производстве, немножко другая, чем та, к которой мы привыкли, и это немножко уже другие рабочие. И поэтому все сложно, не спорю абсолютно, но не настолько, я бы сказал, черно, как звучит в тональности вашего вопроса.
Еще раз скажу, что все это очень сложно взаимосвязано и развиваться должно, наверное, все-таки одновременно, потому что так и будет тогда – будут рабочие, не будет управленцев, которые могли бы эффективно использовать труд этих рабочих, будут управленцы, не будет рабочих, кем им руководить, вы абсолютно правильно замечаете. Поэтому все то, что вы предлагаете, сегодня пытаемся реализовывать, и именно по разным направлениям: и одновременно занимаясь перспективной подготовкой управленческих кадров, и одновременно усиливая внимание к инженерным специальностям, и одновременно же пытаясь вместе с представителями бизнеса активно поддерживать и развивать перспективные учреждения начального и среднего профессионального образования.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Олег Ибрагимов, системный администратор (Курск): «Почему для обучения информатике в школах не запланировано использование бесплатных программ и операционных систем с открытыми исходными кодами? Зачем тратить деньги на коммерческий продукт, если есть вполне функционально адекватные и при этом бесплатные разработки?»
И.КАЛИНА: Вряд ли я смогу Олегу ответить абсолютно профессионально, хотя где-то полгода назад мне пришлось давать интервью интернет-журналу «Русский журнал», и я там тоже говорил о том, что сегодня просто грешно активно не использовать программный продукт с открытыми кодами. Но не думаю, и специалисты все об этом говорят мне, что вряд ли это на 100% может заменить использование, как его мягко называет Олег, коммерческого продукта. К сожалению, очень многое сегодня в экономике, в производстве, в бизнесе все-таки завязано на этот вот коммерческий продукт, который пока если не монополист, то, скажем, точно имеет подавляющее влияние на информационные системы. И поэтому опять же не хотелось бы выбрасывать одно ради другого. Мне кажется, нужно здесь двигаться и в том и в том направлении. И сегодня в общем-то много в эту сторону наработок уже есть, к счастью. Так что в принципе с Олегом согласен.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Анна Воронова, домохозяйка (Екатеринбург): «Будет ли создан интернет-портал, объединяющий информацию по всем школам России? Хотя бы со ссылками на их странички, краткими характеристиками и возможностью виртуально общаться между собой как преподавателям, так и ученикам».
И.КАЛИНА: Будет. И… как там у Маяковского? «Будет сделано и делается уже». Я думаю, что в ближайшее время мы будем все с вами пользоваться федеральным центром информационных образовательных ресурсов, одним из направлений деятельности которого и будет формирование сетевого сообщества школ, учителей. Сегодня мы это начинаем среди школ, ставших победителями приоритетного национального проекта «Образование», но со временем это, конечно, должно развиваться для всех школ.
Поэтому видите, чем вопрос мне нравится Анны Вороновой? Что вот это-то и есть некоторые такие неявные последствия приоритетного национального проекта «Образование» в части, скажем, стопроцентного подключения школ к Интернету. Я могу напомнить, что мы же договаривались, и это условие достаточно жестко выполняется сегодня, что победители приоритетного национального проекта «Образование», если есть техническая возможность (раньше это надо было оговаривать, теперь можно уже будет не оговаривать), она у всех теперь есть, это наличие сайта образовательного учреждения. И вот опять говорим о том, что очень многие процессы, что называется, тянут друг за друга. Вот начали отбирать школы, начали подключать одновременно к Интернету, и теперь мы уже можем говорить о сетевом сообществе лучших школ России, затем это, будем надеяться, расширится до всех, они же у нас все хорошие.
ВЕДУЩАЯ: Да, причем видно, что им интересно. Следующий вопрос.
Елена Борисовна Трифонова, старший научный сотрудник (Новосибирск): «Почему надбавки за ученую степень не распространяются на специалистов, работающих в школах и средних специальных учебных заведениях?»
И.КАЛИНА: Можно я отвечу так, чтобы не было очень обидно Елене Борисовне. Скажу, что у меня тоже есть ученые степени, и на мою работу никакая надбавка из-за этого не распространяется. И я считаю, что это очень правильно, потому что есть квалификационные требования к каждой работе. И если по моей работе требуется высшее образование, то наличие ученой степени, это является, скажем так, моей личной инициативой, а не требованием моей службы ко мне, и, значит, служба не обязана из-за этого тратить на меня лишние деньги.
Ровно так же квалификационным требованием для работы учителем или преподавателем средне-специального учебного заведения является наличие высшего образования, а не ученой степени. И поэтому никаких официальных надбавок за это, обязательных, точнее, надбавок, за это быть не может. А в рамках аттестации педагогов, в рамках новой системы оплаты труда, о которой, я надеюсь, Елена Борисовна прочитает в письме от 13 сентября 2006 года (а я так упорно возвращаюсь к этому документу, потому что очень большое количество вопросов идет от незнания, как говорили, первоисточников), она поймет, что там это все может быть учтено. Но я, к своему огорчению, должен сказать, что не всегда наличие степени кандидата наук или даже доктора наук значимо улучшает или дает значимые преимущества для детей-школьников, которые обучаются у такого человека, чем по сравнению с просто квалифицированным учителем, имеющим высшее образование. Поэтому, еще раз говорю, это может быть учтено, если это в самом деле резко повышает квалификацию педагога, именно школьную, учительскую квалификацию.
ВЕДУЩАЯ: Следующий вопрос.
Митюхина Галина Ивановна, аспирант (Санкт-Петербург): «Исаак Иосифович, Вы сами когда-то учились в школе, кроме того, работали учителем математики и были директором школы-интерната. Чем отличается, по-вашему, современная школа от школы тех лет? Какая из них лучше удовлетворяет запросам общества?»
И.КАЛИНА: Если можно, с конца вопроса пойдем. Во-первых, я не думаю, что можно говорить про запросы общества, скажем, к школе в 60–70-е годы. Это был запрос государства. А вот насколько этот запрос государства соответствовал вообще во всем запросам общества – это, наверное, тема отдельной дискуссии, и то желательно не со мной, а с политологами с какими-нибудь. Но у школы был, я бы сказал так, один источник заказа – государство. И естественно, что раз он вот такой одномерный, то и соответствовать ему было гораздо легче, проще. А сегодня же в самом деле есть огромный спектр заказа школе от государства, от общества, причем это достаточно разнонаправленный иногда заказ, от граждан.
И, конечно же, удовлетворять такому многомерному запросу гораздо сложнее, чем одномерному. Поэтому нам, наверное, всем иногда кажется, что сегодняшняя школа уступает школе 60–70-х лет. Не знаю. Я, что называется, всю жизнь в школе, так уж получилось, сначала – с одной стороны парты, потом – с другой стороны парты достаточно долгое время, очень долгое время. И, наверное, позволю себе, хотя я вообще не сторонник каких-либо таких сравнительных оценок, у каждого времени свои песни, но я думаю, что сегодня все-таки возможностей для самореализации, возможностей для выбора траектории самореализации у сегодняшнего ученика в сегодняшней школе гораздо больше, чем было у меня и у моих ровесников. А я выпускник-то тем более райцентровской школы, не какой-то столичной, и учителем пришлось и в сельской школе, и в городской поработать. И я еще и еще раз скажу, что, мне кажется, сегодня возможностей для самореализации стало гораздо больше.
А уж коли напомнили про школу-интернат, я вообще всегда достаточно тяжело вспоминаю это время, хотя очень много было радостных моментов, когда чувствовал, что что-то получается. Я просто очень хорошо помню школу-интернат, которую я принял, став директором в 84-м году. Вы знаете, такого ужасного состояния я сейчас не вижу нигде. И, к сожалению, это было ужасное состояние не конкретной данной школы-интерната, а я тут же начал смотреть, как у других, учиться, это было общее состояние тяжелое. Да кто бы тогда журналистов пустил в школу-интернат?! Это же была, скажем, не афишируемая зона системы образования. Это сегодня, может быть, и очень хорошо. Почему я говорю «может быть»? Наверное, хорошо, что сегодня вы можете съездить, посмотреть любую школу-интернат, показать ее. Как человек, работавший в те годы, должен сказать, что и сейчас, бывая в территориях, я обязательно стараюсь попасть в детский дом, школу-интернат. Наверное, сказывается этот личный жизненный опыт.
И я должен сказать, что уж точно сегодня в среднем внимание к этим детям просто стало совершенно другим и гораздо лучшего качества. Не знаю, я не очень, наверное, оптимист, но вообще считаю, что у человека должно быть позитивное отношение к жизни. И видеть нужно, конечно, позитивные направления изменений, для того чтобы их развивать и им соответствовать. Это не значит, что надо закрывать глаза на плохое, но при этом мне всегда немножко странно сравнение: было тогда – сейчас.
Вообще говорят, что пространство четырехмерно, да? Еще, кроме трех пространственных координат, есть еще координата – время. И это сравнение в разных системах координат – оно всегда очень сложное, а, может быть, даже и неправильно. Трудно сравнить школу 2007 года и школу, скажем, 1977-го. Что-то было приятнее, может быть, тогда. Многое, уверен, для учеников приятнее сегодня. Разные это вещи. Вряд ли они напрямую сравнимы. Но я думаю, что можно просто говорить о том, будут ли расширяться запросы общества и сможет ли школа, соответственно, расширять спектр направления, по которому эти запросы удовлетворяет. А то, что за эти годы произошло такое взрывное расширение этих запросов, и школа все-таки в основном сумела справиться – я думаю, это огромная заслуга системы образования, людей, которые в ней работают, и общества, которое очень заинтересовано в работе школы.
ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Коллеги, задавайте ваши вопросы.
ПЕРВЫЙ КАНАЛ, ПРОГРАММА «ВРЕМЯ»: Исаак Иосифович, вот Вы подробно рассказали о достижениях нацпроекта «Образование». Хотелось бы, чтобы Вы просто перечислили все успехи, которые за эти два года есть в этом направлении.
И.КАЛИНА: Я могу сказать, что мы для себя, для внутреннего пользования, так как нам в основном приходится все время отчитываться за то, что не сделали или не вовремя сделали, не так сделали, отвечать на письма. Ведь пишут же редко, пишут о том, что не нравится, да? Когда нравится, люди сидят спокойно и ничего не пишут. А пишут всегда о том, что не нравится. И потому по определению мы работаем с негативной частью действительности. Ну, жизнь такая, что на это жаловаться?
Но все-таки мы взяли в тот раз, и перед отпускным периодом я попросил своих коллег, начальников отделов, заместителей: «Давайте, – говорю, – попробуем выбрать все-таки, чтобы в отпуск с чистой совестью, давайте попробуем написать, а что за три года, мы считаем, удалось». Вы знаете, самое интересное, получился достаточно толстый трактат, который, я сказал, «все, никуда не распространять, а то, не дай бог, успокоимся и будем считать, что все в этой жизни у нас хорошо».
Но тем не менее, конечно же, можно там сказать: давайте кроме нацпроекта говорить, но неизбежно мы с вами будем приходить к тому, что основная часть позитивных изменений, так или иначе, она как-то нанизывается на приоритетный национальный проект «Образование». И это, наверное, абсолютно правильно и хорошо. Это говорит о том, что направление по ПНПО – приоритетный национальный проект «Образование» – выбрано достаточно точно.
Вот можно я такую интегральную мысль попробую сказать? Вот я присутствую на августовских учительских конференциях, не в своем субъекте, в котором до этого работал, и там своя оценка (свое, оно всегда другое, да?), а в других субъектах, с 2004 года. И я вам должен сказать, что аудитория учительской конференции 2004-го и аудитория учительской конференции 2007-го – это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Это другие выражения лиц, это совершенно другой уровень вопросов.
Это, если хотите, гораздо более позитивное отношение к жизни у людей. И при этом мы же с вами понимаем, что отношение к жизни учителя так или иначе обязательно влияет на отношение к жизни его учеников. И то, что за эти годы изменился все-таки настрой, отношение к своей жизни у учителей, мне кажется, это стало самым позитивным изменением. Только не дай бог кому-то из нас посчитать, что все спокойно, все хорошо и делать больше нечего. Но при этом я хочу сказать, что мне кажется, что сегодня в рамках того же приоритетного национального проекта «Образование» и состыкованных с ним вещей запущено столько изменений, положительный результат от которых достаточно очевиден и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе, что, мне кажется, сегодня очень опасно «распыляться». Вот сегодня хорошо бы полностью, серьезно реализовать все те возможности, которые появились благодаря приоритетному национальному проекту «Образование».
ПЕРВЫЙ КАНАЛ, ПРОГРАММА «ВРЕМЯ»: С Вашего позволения еще один вопрос. Сегодня в Рунете очень большой популярностью пользуются социальные сети выпускников школ и вузов. Учитывая то, что собрана довольно серьезная база данных, по сути, на таких серверах, могут ли они быть как-то использованы в министерстве?
И.КАЛИНА: В министерстве – не знаю, только если завести еще сайт «Выпускники министерства», он большой будет. Шучу, конечно. Но дело в том, что еще в 2005-м, когда делали критерии отбора лучших учителей и лучших школ, мы все время в критериях писали так называемые «ассоциации выпускников школ». Нам говорили: их нет. Мы говорим: «Ну, нет и нет. Давайте напишем. Может, у кого-то есть». Потому, что при оценке, при учете работы своего родного учреждения, учителей, которые учили, наверное, наиболее объективными являются как раз выпускники, как я всегда говорю, а особенно первых лет – через три года, через четыре года после школы. Я всегда говорю, что это люди, которые уже не боятся сказать все, что они помнят о школе, но еще многое помнят.
И вот, может быть, в какой-то мере даже этот критерий в рамках приоритетного национального проекта «Образование» тоже спровоцировал внимание школ к своим выпускникам и, может быть, в какой-то мере спровоцировал это явление. Нам бы так, конечно, хотелось думать. Хотя, может быть, это произошло просто и без нас. Поэтому не важно, будет ли использовать министерство.
КАНАЛ «ВЕСТИ», ПРОГРАММА «НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ»: В последнее время очень большое количество нового оборудования внедряется в школы: компьютеры, интерактивные доски, а также новое программное обеспечение. Но выявилась элементарная неграмотность учителей и невозможность пользоваться этим оборудованием. Ведется ли какое-то обучение учителей? И как решается этот вопрос?
И.КАЛИНА: Я должен сказать, что обучение велось всегда, может быть, в недостаточном объеме. Сейчас это более активно ведется. Хотя, конечно, надо сказать, что появление интерактивных досок для системы оказалось новеллой. И потому сегодня мы добиваемся, чтобы те, кто поставлял это оборудование, мы в первую очередь привели Федеральную академию повышения квалификации работников образования, их же силами там организовывали курсы, привлекали людей из субъектов, и по так называемой «системе тьюторства» сегодня это идет в субъекты.
Во всех субъектах сегодня в институтах повышения квалификации есть соответствующий курс для людей, которые приезжают на повышение квалификации. Активно сегодня включаем эти наши школы, которые стали победителями нацпроекта.
В этой связи, если можно, я чуть-чуть отвлекусь, скажу, что мы предложили, и сегодня нашли поддержку в субъектах Федерации, в структурах, которые более плотно этим занимаются. Две идеи высказали. Идея первая. Это в семи субъектах Федерации всем учителям-победителям приоритетного национального проекта мы поставили автоматизированное рабочее место. Это тысяча сто одиннадцать учителей – Пермский край, Челябинская область, Хабаровский край… В общем, семь территорий, которые в рамках информатизации системы образования работают с нами. Для чего? А чтобы эти учителя стали так называемыми «неконторскими», неформальными методистами для своих коллег. И этот процесс пошел. И уже субъекты, которым мы ничего бесплатно не дали, в отличие от этих семи, тоже пошли по этой системе формирования вот таких, позволю себе еще раз термин, «неконторских» методистов. Не обидятся на меня все методисты страны? Да вы это и не опубликуете. Просто у меня был преподаватель методики в институте, который всегда говорил: методист – это человек, который лучше всех знает, как нужно делать, правда, он или никогда не пробовал так делать, или, если пробовал, то у него не получилось. Так вот, мы хотим, чтобы наши методисты все-таки были из числа людей, которые попробовали, и у них получилось, поэтому они стали победителями нацпроекта, а теперь этим «как» они делятся со своими коллегами.
И второе, что сегодня, надеюсь, прямо хотел бы пропагандировать. Сегодня, если кто-то был на международной конгресс-выставке в прошлом году в «Крокус-Сити» "Global education - Образование без границ", там по нашей просьбе несколько фирм сформировали так называемую «электронную учительскую». Сегодня несерьезно: когда заходишь в учительскую, а там пыльные шкафы с какими-то пыльными папками, и зачем туда учителя придут, не очень понятно. И сегодня я рад тому, что уже есть несколько образцов учительской, где есть несколько компьютеров, подключенных к Интернету, есть некая методическая библиотечка. Дай бог, если есть что-то типа кофе там, где учительница может в свободный урок или после урока зайти и воспользоваться всеми преимуществами Интернета. Все-таки не каждый учитель, тем более учитель в возрасте, рискнет на глазах у школьников вместе с ними в одном кабинете пытаться что-то для себя найти.
И мне кажется, что эти два направления в сочетании с традиционными курсами повышения квалификации, семинарами и прочими обучениями должны дать возможность учителям достаточно активно пользоваться.
По крайней мере, я уже как-то говорил, на какой-то пресс-конференции, что я до прошлого года думал, что я все еще квалифицированный учитель математики. Потому что приду куда-нибудь на урок – ну и что, и я такой урок проведу.
А вот в прошлом году попал в нескольких школах к учителям математики на уроки – нельзя говорить «технически оснащенные», просто они живут в этой среде, для них естественно. И я вдруг понял, что, к счастью, они уже имеют другую квалификацию учителей математики, чем я, и вот это, может быть, кстати, ответ на вопрос, а что же произошло за эти годы положительного? Ведь положительное произойдет тогда, когда учитель, который был хорошим учителем в 80-е годы, но затем не развивался, не сможет работать учителем. Ведь что такое модернизация производства на заводе? Привозят новые станки, привозят новую технологию – и ротация кадров. Можешь освоить – значит, остаешься. Не можешь освоить – значит, не остаешься. Ну, в системе образования вот так жестко, по-моему, не принято подходить. Но тем не менее ведь всерьез можно говорить о модернизации, когда появляются новые инструменты, новые технологии и новые, не обязательно по фамилии-имени-отчеству, они могут быть те же самые фамилия-имя-отчество, но новые по квалификации кадры. И это сегодня очень активно происходит.
Вот в субботу мы как раз завершили недельные курсы тьюторов по обучению директоров в Академии повышения квалификации работников образования. Вы же об этом еще не спрашиваете. Это же тоже труднейшая сегодня ситуация, когда директор школы привык руководить коллективом в одних условиях, и, надо отдать должное, в очень трудных условиях, когда не было никакого ресурса, и сегодня руководить коллективом в других условиях, когда появляется ресурс. Не надо думать, что это легче. Это как раз сложнее. То есть тогда-то можно было от всех защищаться во главе коллектива и этим сохранять свой статус директора, а сегодня уже появился ресурс, и, значит, им надо управлять, и ресурсом, и коллективом. И это сложнее. И этому тоже сегодня пытаемся учить директоров.
«МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ»: У меня вопрос, связанный с нормативно-подушевым финансированием. Вы знаете, в Москве сложилась странная ситуация. Уже несколько сот школ в Москве не набирают нужного количества учеников. Причем это школы хорошие, подчеркиваю, находятся в хороших, но старых районах типа Марьиной Рощи, допустим, где ну просто нет молодых – старый район, понятно, что молодых там мало. И в связи с этим учителя резко теряют заработки и уходят из этих школ. Получается, что школы надо закрывать, но родители против, поскольку школы-то хорошие, я подчеркиваю, они учат хорошо, но вот там мало учеников, учителя уходят, и что с этими школами делать? Получается, что нормативно-подушевое финансирование ударило по этим хорошим старым школам.
И.КАЛИНА: Я, во-первых, должен сказать, что система нормативного, подчеркиваю, финансирования города Москвы не основана на модельной методике, предложенной министерством. И если вы посмотрите документы московского департамента и документы, предложенные Минобрнауки, вы увидите, что это серьезно разные вещи. Я это не к тому, что какая-то система хуже, какая-то система лучше. Это проявится, надеюсь, через несколько лет, и мы сможем с вами посмотреть.
Поэтому, что происходит в Москве, конечно, у вас есть великолепная возможность спросить у руководителя системы образования города Москвы. Но при этом то, что вы говорите, если честно, мне очень нравится. То, что хорошее образование, если я вас правильно понял, идет в народ. То есть оно уходит из центра, в котором никто не живет из тех, кому нужно учиться, а переходит в народ. Ибо для меня школа – это вот точно далеко не здание, в котором она расположена. Для меня это все-таки тот педагогический коллектив или те учителя, которые есть. И то, что они сегодня в какой-то мере (хотел сказать «вынуждены») скорее мотивированы на то, чтобы проявить мобильность и пойти работать в школы, где в самом деле много детей, это хорошо для детей, которых много. Может быть, это сложность для учителей, у которых детей не осталось, но это очень хорошо детям. Я все время говорю, что вообще система образования существует не для нас, в ней работающих, а для детей, для которых мы работаем. Вот то, что вы рассказываете, точно детям лучше, а личные сложности, которые при этом возникают у, наверное, хороших педагогов, я, в отличие от вас, не берусь судить – хороших, плохих, это сложности, которые надо преодолевать и идти со своей квалификацией туда, где их ждут дети.
«МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ»: Просто непонятно, что делать с этими школами. Родители против, чтобы их закрывали, потому что… Ну и район хороший…
И.КАЛИНА: Игорь, я вообще говорил не раз, буду говорить все время: я не понимаю термина «что делать со школой». Вот что такое школа в вашем вопросе, я не понимаю. Потому что я слышу «здание». Ну, и еще немножко «педколлектив». А я, когда говорю «школа», я подразумеваю детей, которые там учатся. Поэтому, если здесь есть дети, которые учатся, значит, есть школа. Простите, нет детей, которые учатся, – ну нет школы. Это, знаете, вы мне сейчас напоминаете своим вопросом знаменитый ответ одного главврача больницы, когда его спросили: «А вы почему плохо работаете?» Он говорит: «Мы бы работали лучше, но нам мешают больные». Ну, коллеги, ну нет школы без детей. Нравится она лично кому-то или не нравится. Школа – это место, где учатся дети. Есть дети – есть школа. Еще раз повторю. Поэтому, значит, работать надо еще лучше было, так, чтобы не только Игорю Сергееву нравилось, как они работают, а чтобы нравилось такому количеству семей, чтобы они привозили сюда детей, учили их здесь.
ВЕДУЩАЯ: Последний вопрос, прошу вас.
ГАЗЕТА «ГАЗЕТА»: Вопрос о профессиональном образовании. Как Вы собираетесь сочетать эти две тенденции, которые возникли в последнее время. На фоне того, что вводится обязательное 11-летнее образование, очевидно, что ПТУ будут терять абитуриентов и людей, которые в них обучаются. При этом Вы предлагаете вливать туда большие средства.
И.КАЛИНА: Ну, я не знаю, с чего вам «что-то» очевидно, а «это» совершенно не очевидно. Более того, очевидно как раз другое: введение обязательного общего образования значит, что через какое-то время мы с вами получим на работу людей. Это когда вводили обязательную начальную школу в 30-е годы или «семилетку» потом, тоже всем казалось, а что – ну и не пойду учиться. А потом оказалось, что просто не берут без соответствующего уровня образования на работу. И это главный критерий. И мы с вами понимаем, что обязательность, записанная в законе, это не значит, что всех с милицией в школу приводить будут, а означает уровень требований работодателей к будущим специалистам через какое-то время – будет требоваться именно наличие общего образования как минимум. И поэтому все захотят получить образование.
И дальше наступает нормальная конкуренция, в которой, к моему сожалению или радости, я не знаю, традиционная общеобразовательная школа проигрывает, потому что каждый год как раз не получают общего образования, как правило, те 50 тысяч, по нашим расчетам, детей на уровне 10–11-х классов, для которых в школе не придумали профиль, не придумали предметы из своего школьного компонента, которые бы их заинтересовали.
Но эти предметы есть, как правило, в профессионально-техническом училище. Потому, что общеобразовательные школы стремятся открыть (к сожалению, это показывает практика) два профиля: один гуманитарный – для девочек, а другой, естественно, математический для мальчиков. И все. И мальчику, у которого, что называется, практический интеллект преобладает, ему уже руками охота что-то делать, для него мало что открываем в общеобразовательной школе. Или для девочки, у которой практический интеллект преобладает. А в профессиональном училище это для нее есть. Поэтому я уверен, что принятие закона об обязательном среднем образовании – это очевидно – повысит востребованность среднего образования в профессиональных училищах детьми, у которых наибольший интерес вот именно к практическому образованию.
ЖУРНАЛ «ДИРЕКТОР ШКОЛЫ»: У меня такой будет довольно традиционный, но чисто практический вопрос. Вот сейчас начинается новый учебный год, 2007–2008. Какие конкретно нововведения будут введены в связи с приоритетным национальным проектом «Образование»? На что рассчитывать руководителям школы в этом году? Что нового будет?
И.КАЛИНА: Вот я так рад, что школа не цирк, а вот вопрос почему-то все время примерно как к директору цирка. Я люблю читать интервью с директорами цирков, им всегда перед началом нового сезона обязательно задают вопрос: «А что нового будет в вашей программе?»
Ну вот не будет такого нового «зверя» в нашей программе. Я уже говорил, что столько запущено интересных сегодня направлений, что дай бог их, что называется, грамотно, четко довести до реализации. Для директоров, уж коль у вас журнал «Директор школы», могу сказать, что, наверное, сегодня главным является – это комплексный проект модернизации образования и отработка в рамках его реализации принципов подушевого финансирования и принципов новой системы оплаты труда. Именно в связи с этим мы сейчас запустили просто беспрецедентный, наверное, проект по повышению квалификации, по переподготовке директоров школ.
Вот сейчас сентябрь-октябрь мы тратим на то, чтобы обучить в Академии повышения квалификации 800 тьюторов, причем все это за счет средств федерального бюджета. Четыре потока. Первый поток – 200 человек – завершили. В субботу Андрей Александрович Фурсенко [Министр образования и науки РФ] с ними встречался, отвечал на вопросы этих тьюторов. И они поедут в свои территории.
Дальше приедет второй поток, и так далее. То есть мы начинаем, я бы сказал, массовую переподготовку директорского корпуса по программам, которые основываются на тех новых совершенно возможностях, на тех новых требованиях к директору школы, которые дает реализация приоритетного национального проекта вообще и комплексных проектов модернизации образования в частности.
Ну и если говорить уж совсем в частности, то это принцип подушевого финансирования и новой системы оплаты труда, потому что для директора школы эти два новых механизма явятся ключевыми. Все остальное на них нанижется. Но если он не сумеет грамотно использовать два этих совершенно новых для него инструмента, то дальше мы будем все время получать вопросы, что из-за нормативно-подушевого финансирования вот произошло то-то плохое, из-за новой системы оплаты труда произошло вот то-то плохое.
Так вот, наверное, как единственный в этой аудитории человек, что называется, наизусть знающий две модельные методики, я утверждаю, что плохое может произойти только при искажении, грубейшем искажении принципов модельной методики подушевого финансирования и принципов модельной методики системы оплаты труда. То есть это, знаете, такая внутренняя диверсия против этих методик будет. Под флагом подушевого финансирования оплаты труда будут делать совершенно другие вещи, но называть будут так. Ну мы же знаем, как провокации делаются – переодеваются в форму чужой армии и делают вид, что вот они из этой армии. Так все войны, к сожалению, начинались.
Очень не хотелось бы, чтобы безграмотное применение названий стало провокацией против эффективных принципов. Поэтому очень хотелось бы, чтобы журнал ваш опубликовал модельные методики. Если нужно, мы готовы дать к ним комментарии. Мы готовы, если вы заведете постоянную рубрику «Спрашиваем и отвечаем», то тогда мы готовы объяснять каждый абзац, каждую строчку модельных методик. Но тогда, может быть, уйдет необходимость отвечать на вопросы про системы оплаты труда и подушевое финансирование директоров школ, которые сами эти системы в общем-то не знают.
ВЕДУЩАЯ: Наше время истекло. Спасибо большое, Исаак Иосифович, за развернутые ответы. Всего доброго.
По материалам сайта rost.ru
|
