Создание периодизаций
является первейшей источниковедческой задачей при систематизации
любого археологического материала. Она завершает типологическое
изучение отдельных категорий вновь открытого материала
и, в конечном счете, выступает базой для последующих
исторических реконструкций. Распределение каких-либо
объектов во времени позволяет создавать структурно-генетические
схемы и интерпретации, основанные на конкретном археологическом
материале. Построение периодизации - весьма трудоемкая
работа. Вновь поступающий археологический материал требует
постоянного соотнесения с периодизацией и, при необходимости,
ее корректировки. Не составляет исключения и периодизация
степной бронзы Восточной Европы.
Первые попытки
расчленения материалов эпохи бронзы, предпринятые Д.Я.
Самоквасовым (1892; 1895;1908), А.А. Бобринским (1901),
А.А. Спициным (1899), Н.Е. Бранденбургом (1899; 1908),
оказались неудачными, поскольку за основу систематизации
брались единичные, случайные признаки (например, окраска
охрой).
В.А. Городцов
первым поставил на подлинно научную основу периодизационные
разработки по материалам степной бронзы (1905; 1907).
Кроме применения стратиграфического метода, В.А. Городцовым
была использована типология форм погребального обряда
и инвентаря (1916). Взаимная корреляция их результатов
и дала схему, которая почти без изменений просуществовала
без малого столетие.
Долголетие
городцовской периодизации эпохи бронзы, прежде всего,
обусловило то, что все три составляющие (стратиграфия,
погребальный обряд и инвентарь) не противоречили друг
другу. Однако со временем такие противоречия стали появляться.
Рассмотрим этот процесс.
Первые серьезные
коррективы в городцовскую схему заставили внести раскопки
поселений эпохи энеолита-бронзы в порожистой части Днепра
и, особенно, раскопки известнейшего Михайловского поселения
(Лагодовская, Шапошниникова, Макаревич, 1962). Залегание
в одном слое позднеямных, ингульских (выделенных в отдельную
культуру значительно позже О.Г. Шапошниковой) и классических
катакомбных древностей явилось основанием гипотезы о
длительном сосуществовании в Нижнем Поднепровье ямной
и катакомбной культур (Шапошникова, 1968; Березанская,
Шапошникова, 1957; Даниленко, 1974; и др.). С.
43. Ямно-катакомбный пласт стали выделять
не только для Поднепровья, а и для других территорий.
Подводя итоги анализа, В.А. Фисенко писал: "В конце
III и начале II тыс. до н. э. на территории Калмыцкой
АССР обитали две группы племен с различной материальной
и духовной культурой. Эти группы соответствуют двум
археологическим культурам - ямной и катакомбной. Их
хронологический и территориальный контакт и вызвал к
жизни погребения ямно-катакомбного типа" (Фисенко,
1970. С.65).
Мощный стимул
для развития периодизационные исследования получили
в конце 60 - 80 гг. XX столетия в связи с широкими исследовательскими
работами в зоне строительства оросительных систем. Прежде
всего, эти работы охватили степные районы Украины, Доно-Волжское
междуречье и Северный Кавказ. Раскопки сотен стратифицированных
курганов породили ряд локальных и более общих периодизаций
памятников ранней и средней бронзы, основанных, прежде
всего, на этих материалах.
На первых порах
полевые исследования как будто подтвердили правильность
городцовской схемы и позволили расчленить во времени
смешанные в одном культурном слое поселений материалы.
Так появились периодизации А.А. Щепинского и Е.Н. Черепановой
(1969), В.А. Сафронова (1974), С.Н. Братченко (1976),
ГЛ. Евдокимова (1979), СЖ. Пустовалова (1980; 1982),
И.Ф. Ковалевой (1982; 1984), З.П. Мариной (1982), С.Н.
Братченко, О.Г Шапошниковой (1985) и др. Согласно работам
этого периода, позднеямные памятники сосуществовали
с так называемыми раннекатакомбными могилами. Второй,
а иногда и третий этап составляли для территории Украины
ингульские катакомбы, а для восточных территорий - памятники
батуринской (Трифонов, 1991), донецкой, бахмутской (Братченко,
1976) групп. Подобной точки зрения продолжают придерживаться
до сегодняшнего дня некоторые авторы (Березанская, Отрощенко,
2000; Санжаров, 1999). В основу своих построений эти
авторы ставят большие стратифицированные курганы эпохи
бронзы. В конечном счете, в основе их периодизаций лежат
данные стратиграфии. Второстепенное, подчиненное положение
занимают здесь типология погребального обряда и анализ
инвентаря.
С этих методологических
позиций выполнены, к примеру, периодизация ямной культуры
А.В. Николовой (1992), периодизация памятников так называемой
новотиторовской культуры А.Н. Геем (2000) и некоторые
другие. Развернутая критика построений А.В. Николовой
и А.Н. Гея даны мной уже в ряде работ (Пустовалов, 1999в;
2000а). Следует отметить, что слепая вера в абсолютный
приоритет стратиграфии подвела этих авторов. Так, А.В.
Николова не смогла увидеть, что три четверти признаков
погребального обряда ямной культуры Украины замещаются
катакомбными. В самой ямной керамике присутствуют, как
замечает АВ. Николова (1997), бахмутские формы. А ведь
это уже позднекатакомбная керамика!
Еще более наглядно
ошибочность периодизаций, основанных на приоритете стратиграфии,
показывают построения А.Н. Гея. Он категорически отрицает
сосуществование "новотиторовских" памятников
с катакомбными памятниками Предкавказья. В то же время
на основании аналогий А.Н. Гей синхронизирует "новотиторовские"
памятники с буджакскими, а те, в свою очередь, - с ингульскими.
Однако ингульские памятники, согласно курганной стратиграфии
С. 44. (Березанская,
Отрощенко, 2000), - позднекатакомбные. Ингульские импорты
встречаются в позднекатакомбных памятниках Нижнего и
Среднего Дона (Смирнов, 1996; Пряхин, Матвеев, Беседин,
1991). Таким образом, круг аналогий новотиторовских
памятников не замкнулся, а превратился в спираль. Между
тем, сам А.Н. Гей признает идентичность ряда элементов
обряда и категорий инвентаря новотиторовских могил катакомбным.
Полученные радиокарбонные даты также свидетельствуют
о том, что предкавказские ямные памятники заканчивают
свое существование в конце I четверти II тыс. до н.
э.
Подобные ошибки
стали возможны лишь потому, что данными авторами была
нарушена системность построения периодизации, которую
проводил в своих работах В.А. Городцов. К стратиграфическим
наблюдениям, анализу погребального обряда и инвентаря
развитие археологии добавило еще и данные точных наук
- археомагнитное и радиоуглеродное датирование, в развитии
которого достигнуты значительные успехи. По идее, они
должны дать дополнительные аргументы в пользу той или
иной концепции. Однако и здесь стратиграфические шоры
не дают заметить очевидное. Так, А.В. Никоповой опубликована
значительная серия радиоуглеродных дат из погребений
позднеямной и катакомбной, в том числе ингульской, культур
из района Никополя и верховьев р. Ингулец (Nikolova,
1999а; 19996). Ее итоговый вывод категоричен: "Полученные
радиокарбонные материалы, поддержанные опубликованными
археологическими фактами, абсолютно противоречат теории
синхронизации поздней ямной культуры и поздних памятников
катакомбной культуры на территории Украины" (Nikolova,
19996. С. 128). Однако сами же материалы статей данного
автора свидетельствуют об обратном. Даже из графика
на рис. 11 (Nikolova, 19996. С. 127) видно, что катакомбные
даты №№ 5,6, 33,45,48 совершенно синхронны с ямными.
При этом следует отметить, что образцы из ямных погребений
относятся не к самым последним в стратиграфических колонках
погребениям. Ингульские погребения оказываются здесь
более ранними, чем так называемые раннекатакомбные.
Учитывая даты из Мироновских курганов и Аккембетского
кургана в Придунавье, Сватовских курганов (Klochko,
1999; Szmyt, Chernyakov, 1999; Kaiser, 1999), можно
смело утверждать, что катакомбные памятники на территории
Украины развивались параллельно ямным и сосуществовали
друг с другом вплоть до многоваликового времени.
Необходимость
корректировки перекрестным датированием по вещам и особенностям
погребального обряда данных курганной стратиграфии понималась
многими исследователями всегда. В периодизационных системах
И.Ф. Ковалевой (1982), З.П. Мариной (1982), О.Г. Шапошниковой,
В.Н. Фоменко, Н.Д. Довженко (1986), ГТ. Ковпаненко,
В.Н. Фоменко (1986), Е.В. Ярового (2000) подчеркивалась
длительность сосуществования ямного и катакомбного населения
вплоть до конца катакомбной эпохи. Автор настоящей статьи
уже в 1987 г. и позднее отмечал, что ингульские памятники
появляются на территории Украины очень рано и сосуществуют
с раннекатакомбным и позднеямным населением (Пустовалов,
1987; 1990; 1995; 2000в). Длительный период сосуществования
ямного и катакомбного населения выделяли Н.А. Чмыхов
и И.Т. Черняков (1988). Из четырех периодов существования
ямной культуры на территории Украины два последних,
С. 45. по их мнению,
сосуществуют с катакомбной общностью (Чмихов, Черняков,
1988. С. 77). Они считали, что ямные памятники доживают
до конца катакомбной эпохи и принимают участие в формировании
срубной общности. Об этом красноречиво свидетельствует
керамика срубного облика из ингульских и восточно-катакомбных
погребений (Пустовапов, 2000в). Именно доживанием ямного
населения до срубного времени можно объяснить тот факт,
что в некоторых срубных могилах погребенные лежат на
спине скорченно (Большая Белозерка к.21, п.26) (Отрощенко,
Савовский, Болдин, 1978). Ряд погребений ямной культуры
содержит наконечники стрел, которые бытуют уже в многоваликовое
время (к.16, п.26 у с. Каменка) (Шапошникова, Фоменко,
Довженко, 1986). О нижней границе появления ингульской
культуры свидетельствует находка амфоры из п.6, к.2
у с. Соколовка (Шарафутдинова, 1972). Аналогии ей находятся
в керамике рубежа III - IV четверти III тыс. до н.э.(Zervos,
1957. С.ЗЗ). Н.А. Чмыхов, исследуя системы орнаментации
ингульской керамики, отмечал, что среди нее имеются
образцы, датируемые, по его системе, не позднее начала
III четверти III тыс. до н. э. (Чмихов, Черняков, 1988.
С.79).
Наглядным свидетельством
сосуществования ямного и катакомбного, в том числе и
ингульского, населения являются наконечники стрел, явившиеся
причиной смерти людей из ямных погребений. В настоящее
время их известно более шести десятков (Пустовалов,
2000а; Тесленко, 2000). Важно отметить, что все типы
наконечников стрел встречаются как в позднеямных, так
и в ямно-катакомбных и в ингульских погребениях, причем
среди них есть очень ранние типы. Также большая часть
топоров из ямных погребений находит прямые аналогии
в кагакомбных, в том числе ингульских, памятниках (Субботин,
1990. С.52; Пустовалов, 2000а).
Не признавая
факта сосуществования всех трех этнических групп населения,
нельзя объяснить преобладание в каждой из этнических
групп какого - либо вида оружия. И лишь в целом материалы
позднеямных, ямно-катакомбных и ингульских захоронений
позволяют реконструировать полноценное войско, причем
в пропорциях очень близких к тем, что существовали у
народов Древнего Ближнего Востока (Клочко, Пустовалов,
1992). Обряд моделировки черепов также встречен у всех
трех групп населения и свидетельствует об их сосуществовании
(Пустовалов, 1999а). Об этом же говорит и несовпадение
в пространстве ямных и катакомбных, в том числе ингульских,
социальных центров (Пустовалов, 1999а; 2000в).
Не столь однозначны
и данные стратиграфии. Действительно, в большинстве
курганов сначала идут позднеямные погребения, за ними
- ямно-катакомбные, а позже - ингульские. В некоторых
курганах ингульские катакомбы следуют непосредственно
за позднеямными ПРИ отсутствии ямно-катакомбных. В ряде
курганов позднейшими оказываются так называемые ямно-катакомбные
могилы, а в 3% случаев стратиграфическая колонка содержит
лишь ямные захоронения. Ряд курганов дает возможность
говорить о сосуществовании (Пустовалов, 19996) или даже
обратной стратиграфии (Субботин, 1990; Колтухов, Тощев,
1998; Колотухин, Тощев, 2000).
С.
46. Как видим, массовые раскопки курганов
породили диссонанс между данными стратиграфии, с одной
стороны, и погребальным обрядом и инвентарем, с другой.
Представители "стратиграфического направления",
базируясь в своих построениях на относительной стратиграфии
курганов, вынуждены замалчивать или даже объявлять недостоверными
и случаи обратной стратиграфии, и противоречащие их
взглядам данные погребального обряда и инвентаря. А
замалчивать их ни в коем случае нельзя. Уже при выборке
в 1000 единиц наблюдений 3 случая являются статистически
достоверными и требуют исторического объяснения. А таких
погребений насчитывается около 200, что составляет 4%
от всех раскопанных катакомбных могил. Апеллируя в своих
построениях к В.А. Городцову, эти авторы забывают, что
главным в схеме В.А. Городцова была не строгая последовательность
трех АК эпохи бронзы, а сам метод, благодаря которому
это построение было осуществлено.
В отличие от
представителей стратиграфического направления, системность
В.А. Городцова присуща работам исследователей, считающих,
что имело место сосуществование ямного и многих групп
катакомбного населения. Противоречия, которые и в данном
случае существуют между подавляющим количеством случаев
стратиграфии и данными погребального обряда, инвентаря
и даже радиокарбонного анализа, следует разрешать исторической
интерпретацией, объяснением данного факта, а не отбрасыванием
его.
Сословно-кастовая
система, господствовавшая на начальных этапах становления
государственности, дает ключ к пониманию этнических,
социальных, религиозных и экономических процессов, протекавших
в ямно-катакомбную эпоху (Пустовалов, 1990; 1991; 1992;
1994; 1995; 1997; 1998; 1999а; 20006). В том числе,
она позволяет объяснить и строгую последовательность
погребений в курганах. Если в кургане захоранивались
представители одного рода или семьи, то человек, родившись
в одной этно-социальной группе, мог быть похороненным
либо по обряду своих предков, либо по обряду той этно-социальной
группы, к которой он стал принадлежать после повышения
своего социального статуса. Для мужчин - это были военные
подвиги, а для женщин - замужество (Пустовапов, 1995;
1999г). Мезальянс сурово карался в кастовых обществах.
Поэтому почти не наблюдаются и случаи обратной стратиграфии
(Пустовалов, 2000в).
В.А. Городцов
правильно уловил в своей схеме последовательность пиков
расцвета трех этнических групп населения, сосуществовавших
на территории Украины, да и в целом, в Северном Причерноморье
в ямно-катакомбное время. Разрешение современных противоречий
в построении периодизации ранней и средней бронзы степной
части Украины достигается благодаря использованию сословно-кастовой
модели. Идея сословно-кастовой системы может быть продуктивной
и для восточных областей катакомбной общности. Нечто
подобное реконструирует АТ. Синюк для Среднего Дона
(Синюк, 1996). Элементы кастовой системы можно проследить
в отношениях ямного населения с кеми-обинским, в черняховской
культуре, в хазарском обществе (Пустовалов, 20006).
Диссонанс между данными стратиграфии и результатами
анализа погребального обряда и инвентаря может служить
индикатором наличия в данном конкретном обществе кастовой
системы. Данная идея будет продуктивна также для анализа
ямно-катакомбных С. 47.
(ново-титоровских) памятников Северного Кавказа и для
реконструкции Этно-социальных отношений на раннем этапе
поздней бронзы Восточной Европы.
ЛИТЕРАТУРА
Березанская С.С., Шапошникова О.Г., 1957. Т.Б.Попова.
Племена катакомбной культуры (Рецензия) // СА. №2.
Березанська С.С., Отрощенко В.В., 2000. Про деякі
етноісторичні процеси на теренах України за доби бронзи
// Проблеми археології Подніпров'я Дніпропетровськ.
С. 112-123.
Бобринский А.А. 1901, Курганы и случайные находки
близ местечка Смела СПб. Т.3.174с.
Бранденбург Н.Е., 1908. Журнал раскопок 1888-1902
гг. СПб. 220 с.
Бранденбург Н.Е., 1899. Об аборигенах Киевского
края // Тр. XI АС. М. Т.1 155с.
Братченко С.Н., 1976. Нижнее Подонье в эпоху
средней бронзы. К. 248 с.
Братченко С.Н., Шапошникова О.Г., 1985. Катакомбная
культурно-историческая общность. // Археология Украинской
ССР. К. Т.1. С.409-420.
Гей А.Н., 2000. Новотиторовская культура. М.
221 с.
Городцов В.А., 1905. Результаты археологических
исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901г.
// Тр.XII АС. Т.1. М. С.174-225.
Городцов В.А., 1907. Результаты археологических
исследований в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии
1905г. // Тр.ХIII АС. Т. 1. М. С.211-365.
Городцов В.А., 1916. Культуры бронзовой эпохи
в Средней России. М. 106 с.
Даниленко В.Н., 1974. Энеолит Украины. Киев.
Евдокимов ГЛ., 1979. О раннем этапе катакомбной
культуры в Северном Причерноморье // Проблемы эпохи
бронзы юга Восточной Европы. Тез. доклада конф. Донецк.
С.45-46.
Клочко В.И., Пустовалов С.Ж., 1992. До реконструкції
озброення та військової справи катакомбного суспільства
Північного Причорномор'я // Праці центру пам'яткознавства.
К, Вип.1.
Ковалева И.Ф., 1982. Катакомбные погребения Орельско-Самарского
междуречья // Древности степного Поднепровья III-II
тыс. до н.э. Днепропетровск. С.36-45.
Ковалева И.Ф., 1987. История населения пограничья
Лесостепи и Степи левобережного Поднепровья в позднем
энеолите - бронзовом веке: Автореф. дис... докт. ист.
наук. К.
Ковпаненко Г.Т., Фоменко В.П.., 1986. Поховання
доби енеоліту - ранньої бронзи на правобережжі Південного
Бугу // Археологія. №55. С.10-25.
Колотухин В.А., Тощев Г.Н., 2000. Курганные древности
Крыма. Запорожье. Вып. III. 245 с.
Колтухов С.Г., Тощев Г.Н., 1998. Курганные древности
Крыма. Запорожье. Вып.2.
С. 48. Лагодовська
О.Ф., Шапошникова О.Г., Макаревич М.Л., 1962. Михайловське
поселения. К.
Марина З.П., 1982. 0 погребениях так называемого
ямно-катакомбного типа // Древности Степного Поднепровья
(III - I тыс. до н. э.). Днепропетровск. 1982.
Николова А.В., 1992. Хронологическая классификация
памятников ямной культуры степной зоны Украины // Автореф.
дис.... канд. ист. наук. К.
Николова А.В., Мамчич Т.І., 1997. До класифікації
посуду ямної культури // Археологія. №3.
Отрощенко В.В. и др., 1978. Отчет о раскопках
Запорожской экспедиции в 1978 г. // НА ИА НАНУ. Ф.е.
1978/3.
Пряхин А.Д., Матвеев Ю.П., Беседин В.И., 1991.
Среднедонская катакомбная культура: происхождение, этапы
развития. Воронеж.
Пустовалов С.Ж., 1980. К методике хронологических
исследований по данным катакомбной культуры // Археологические
исследования на Украине в 1978-1979 гг. Тез. докл. конф.
Днепропетровск.
Пустовалов С.Ж., 1982. К методике периодизации
катакомбной культуры по данным погребального обряда
// Новые методы исследований в археологии. К.
Пустовалов С.Ж., 1987. Этнотипология катакомбной
культуры Северного Причерноморья. Автореф. дис.... канд.
ист. наук. К.
Пустовалов С. Ж., 1990. О формах политогенеза
в катакомбном обществе Северного Причерноморья // Проблемы
изучения катакомбной КИО. Тез, докл. сем. Запорожье,
С.78-81.
Пустовалов С.Ж., 1991. До реконструкції соціального
організму за матеріалами катакомбних пам'яток Північного
Причорномор'я // Поховальний обряд давнього населения
України. К. С. 104 -122.
Пустовалов С.Ж., 1992. Возрастная, половая и
социальная характеристика катакомбного населения Северного
Причерноморья. К. 46 с.
Пустовалов С.Ж., 1995. О возможности реконструкции
сословно-кастовой системы по археологическим материалам
// Древности Степного Причерноморья и Крыма. Вып.V.
Запорожье, С.21-32.
Пустовалов С.Ж., 1997. До питания про формування
кастової системи // Україна: людина, суспільство, природа.
Тез. доп. конф. НА УKMA. К. С. 13-15.
Пустовалов С.Ж., 1998. К вопросу о ямно-катакомбной
эпохе // Проблемы археологии Юго-Восточной Европы. -
Тез. докл. конф. Ростов н/Д. С.63-64. Пустовалов
С.Ж., 1999а. Моделирование лица по черепу у населения
ингульской катакомбной культуры // Stratum+. №2. С.222-255.
Пустовалов С.Ж., 19996. Молочанське святилище
// Проблеми археології Подніпров'я. Дніпропетровськ.
С.104-118.
Пустовалов С.Ж., 1999в, Розкопки кургану "Бобушка"
(к. 3, Чкаловська група) // Культурологічні студії.
К. Вип. 2. С.141-164.
С. 49. Пустовалов
С.Ж., 1999г. Сословно-кастовая система как модель
для реконструкции древних обществ // Проблемы скифо-сарматской
археологии Северного Причерноморья. Запорожье. С.215-218.
Пустовалов С.Ж., 2000а. Етно-соціальна характеристика
ямного суспільства Північного Причорномор'я // Наукові
Записки На УКМА. К. Том.20.
Пустовалов С.Ж., 20006. Историко-этнографическая
модель сословно-кастовой системы и ее роль в развитии
народов Северного Причерноморья // Интеграция археологических
и этнографических исследований. Владивосток-Омск. С.40-41.
Пустовалов С.Ж., 2000в. Ямная общность и катакомбная
общность: последовательная смена во времени или сосуществование
// Проблеми археології Подніпров'я. Дніпропетровськ.
С.95-105.
Самоквасов Д.Я., 1908. Могилы Русской Земли.
М. 271с.
Самоквасов Д.Я., 1892. Основания хронологической
классификации и каталог коллекций древностей. Варшава.
101 с.
Санжаров С.Н., 1999. О позднекатакомбных памятниках
ингульского типа на территории Северо-Восточного Приазовья
// Древности Северного Донца. Луганск, 1999. С.44-61.
Смирнов Ю.А., 1997. Лабиринт. Морфология преднамеренного
погребения. М. 279с.
Сафронов В.А., 1974. Классификация и датировка
памятников бронзового века Северного Кавказа // Сообщения
научно-методического Совета. Вып.VII. M.
Синицын А.А., 1899. Курганы с окрашенными костяками
// ЗРАО. СПб. Т.II. Вып.1-2. С.3-97.
Синюк А.Т., 1996. Бронзовый век бассейна Дона.
Воронеж.
Смирнов A.M., 1996. Курганы и катакомбы эпохи
бронзы на Северном Донце. М. 181с.
Субботин Л.В., 1990. 0 взаимовлиянии позднеямных
и катакомбных племен в Северо-Западном Причерноморье
// Проблемы первобытной археологии Северного Причерноморья.
Херсон. Ч.1. С.51-53.
Тесленко Д.Л., 2000. Крем'яні вироби з поховань
ямної культури Дніпровського Правобережжя // Вісник
ДГУ. Історія та археологія. Дніпропетровськ. Вип.8.
С.148-154.
Трифонов В.А., 1991. Батуринский вариант предкавказской
катакомбной культуры // Катакомбные культуры Северного
Причерноморья. К. С. 101-116.
Фисенко В.А.. 1970. Погребения ямно-катакомбного
типа Калмыкии и их место среди памятников бронзовой
эпохи Северо-западного Прикаспия //СА. №1. С.58-66.
Чмихов М.О., Черняков I.T., 1988. Хронологія
археологічних пам'яток епохи міді-бронзи на території
України. К.
С. 50. Шапошникова
О.Г. Про пам'ятки часу катакомбної культури в Степовому
Придніпров'ї //Археологія. T.XXI. К. С.79-99.
Шапошникова О.Г., Фоменко В.Н., Довженко Н.Д., 1986.
Ямная культурно-историческая область (Южнобугский вариант)
К.
Шарафутдинова I.M., 1972. Розкопки курганів поблизу
с. Соколовки на Інгулі // АДУ у 1969р. К. Вип.IV.
Щепинский А. А., Черепанова Е.Н.. 1969. Северное
Присивашье в V-I тыс. до н. э. Симферополь. 328 с.
Яровой Е.В., 2000. Скотоводческое население Северо-Западного
Причерноморья эпохи раннего металла // Автореф. дисс.
... докт. ист. наук. М. 48с.
Kaiser Е., 1999. Radiocarbon dates from catacomb
graves // Baltic-Pontic Studies V7.Poznan.P.129-150.
Klochko V.I.. 1999. Radiocarbon Chronology of
the Early and Middle Bronze age in the Middle Dnieper
Region. The Myronivka Barrows // B.P.S. V.7. Poznan.
R163-195.
Nikolova A. V, 1999a, Radiocarbon Dates from
the Graves of the Jamnaya Culture of the Jngules river
(the Kirovograd region) // B.P.S. V.7. Poznan. R80-102.
Nikolova A.V., 1999 6. Radiocarbon dating of
the Graves of the Jamnaya and Catacomb Cultures on the
Dnieper Right Bank // B.P.S. V7. Poznan. P.103-128.
Pustovalov S.Z., 1994. Economy and Social Organisation
of the Northern Pontic Steppe-Forest Steppe Pastoral
Populations 2750-2000 ВС, (Catacomb Culture), // B.P.S.
V.2. Poznan. R86-134.
Szmvt M., Chernyakov I.T., 1999. Radiocarbon
Chronology of "Akkembetskiy Kurgan". A preliminary
Report//B.P.S. V7. Poznan. R196-202.
Zervos C., 1957. Le artde Ciclades. R33.
