Одним из наиболее
доступных способов воссоздания убранства людей дописьменных
периодов истории является реконструкция именно погребального
убора как имеющего наиболее достоверные источники. Такую
реконструкцию можно провести на основании данных о расположении
конкретных украшений в погребении относительно костей
скелета. Но, к сожалению, для этого, зачастую, приходится
сначала отделить действительный факт от, мягко говоря,
недостоверных данных, когда неясно, где заканчивается
изложение фактов и начинается реконструкция.
В настоящей
статье мы хотели бы остановиться на некоторых случаях
слишком поспешной, предубежденной или намеренно искаженной
реконструкции погребального убранства (местонахождения
украшений относительно костей скелета) в археологической
литературе.
Вероятнее всего,
наиболее распространенными следует все же считать поспешные
и предубежденные реконструкции, когда местом нахождения
гривны называют "район шейных позвонков",
главным образом потому, что гривна считается шейным
украшением. Точно так же бывают "привязаны"
и булавки - так как это украшение либо принято было
в то время считать "головным", либо автор
раскопок сам таковым его считал - "найдены в районе
головы". А инвентарь, считающийся, например, поясным
и расположенный в треугольнике между костями рук, туловищем
и бедрами, может быть описан, как лежащий "у пояса".
В научный оборот
были введены данные о раскопках С.С. Гамченко Войцеховского
могильника в 1924 г., в том числе и месторасположения
украшений в погребениях. Описаны фрагмент двуспиральной
фибулы, найденный среди истлевших грудных костей, и
многоспиральный браслет, найденный на уровне поясных
позвонков (к.2, п.2); булавка и гривна со спиральными
щитками, найденные среди истлевших костей черепа и шеи
(к.2, п.З) (Лагодовская, 1948). Однако, хотя С.С. Гамченко
и упоминает о "перегное человеческих костей",
описания скелетов, а также схематического изображения
костей на планах для этих погребений он не дает - на
планах-схемах изображены только "постели"
погребений с украшениями на них (Гамченко, 1924). О
расположении же браслета "на уровне поясных позвонков"
С.С. Гамченко вообще не писал. Позы, ориентации, а также
пол костяков приводятся у него только в разделе "Суждение",
т.е. вывод, который он сделал, видимо, на основании
самого присутствия и расположения украшений. Таким образом,
в данном случае месторасположения украшений являются
всего лишь реконструкциями автора раскопок к автора
публикации.
Можно привести
еще один случай из этих же раскопок. В к.5, п.2-4 (тройное)
С.С. Гамченко описывает: один браслет, найденный на
корне дерева недалеко от погребения, второй браслет
- на руке северного костяка (Гамченко, 1924). На фотографии
видно, что один браслет одет на локтевую и лучевую кости
северного скелета (и браслет и кости не in situ), а
второй - лежит поверх костей (возможно, лучевой и локтевой
(?) того же скелета. На плане-схеме этого погребения
(на которой у скелетов присутствует явно большее количество
костей, чем на фотографии) браслеты изображены надетыми
на правые руки обоих (северного и южного) костяков.
Таким образом, приходится признать, что С.С. Гамченко
не видел большой разницы между подачей фактов и собственной
реконструкцией, и пользоваться его описаниями погребений
(опубликованными Е.Ф. Лагодовской почти без изменений)
нужно очень осторожно.
Весьма интересным
для реконструкции погребального убранства является также
описание парного погребения 1-2 из кургана 9 этого же
могильника (раскопки Е.Ф. Лагодовской в 1949 г.). Скелеты
лежали в скорченной позе ногами друг к другу. В погребении
были найдены браслеты со спиральными щитками, расположенные
"на обеих ногах выше стопы" (кости голени
зеленого цвета от сильного окисла меди) (Лагодовская,
Захарук, 1956). Именно уникальность для территории Украины
нахождения таких украшений на костях скелета заставила
нас искать подтверждение этому факту. В фонде Е.Ф. Лагодовской
в НА ИА НАНУ имеется фотография, к сожалению, только
части этого погребения - кости ног погребенных с одетыми
на них браслетами (фонд Лагодовской, папка № 34). Однако
положение браслетов С. 151.
на костях (по мнению антрополога Л.В. Литвиновой, судя
по фотографии, велика вероятность того, что браслеты
находятся на ногах разных скелетов), а также расположение
костей на фотографии (некоторые явно сдвинуты) наталкивают
на подозрение об очень смелой реконструкции автора раскопок.
Возможно, окисел на костях действительно имел место,
тогда, видимо, браслеты могли лежать поверх ног погребенных.
С точки зрения
реконструкции убранства также заслуживает внимания введенное
в научный оборот описание погребения 1 кургана 2 из
Иваньевского могильника, исследованное И.К. Свешниковым.
Автор раскопок считает погребение трупосожжением на
месте и реконструирует пол погребенного как женский
на основании инвентаря (!). Расположение украшений описано
так: булавка - на груди; пара многоспиральных браслетов
- на руках; большой браслет (а скорее гривна) со спиральными
щитками - выше колена левой ноги и два парных браслета
со спиральными щитками - на правой голени выше стопы
(Свешников, 1968). Подобное асимметричное расположение
браслетов на ногах сразу же настораживает специалистов
по древнему убранству. В отчете о раскопках есть фотография
этого погребения, где хорошо видны украшения (Свешніков,
звіт 1966 р., табл. V, фото 2-3). Видно, что все браслеты
лежат горизонтально, что нехарактерно для таких украшений,
одетых на тело. Никаких сколько-нибудь заметных костей
непосредственно в браслетах или возле них нет. Но удивительней
всего то, как расположены украшения по отношению друг
к другу: "большой браслет" со щитками, надетый
якобы на ногу, лежал между многоспиральными браслетами,
"одетыми" на руки, а два других браслета со
щитками, якобы одетых на другую ногу, были настолько
удалены от первого, что поза погребенного может вызывать
только недоумение. Кроме того, на фотографии украшений
не заметно следов действия на них огня. Все это заставляет
предположить, что украшения не были надеты на погребенного
в момент кремации и, вероятно, были положены в погребение
как сопровождающий инвентарь, а фиксация конкретного
положения на частях тела погребенного - вольная реконструкция
автора раскопок.
Что касается
расположения браслетов со спиральными щитками на ногах,
то в научный оборот был введен еще один такой случай.
Это многоспиральные браслеты со спиральными щитками
из к. 16 Гордеевского могильника, которые описаны как
расположенные на ногах погребенного. Судя по плану погребения,
из костей ног сохранились только два фрагмента бедренных
костей (Лобай, отчет за 1986 г.; Berezanskaja, Klochko,
1998). Поэтому, в лучшем случае, можно говорить о том,
что браслеты находились на месте несохранившихся берцовых
костей, или, что тоже вполне возможно, присутствовали
в погребении в качестве приношения. В любом случае,
использовать это погребение для реконструкции места
таких браслетов в погребальном убранстве мы, к сожалению,
не можем.
Приведенные
выше "несоответствия" описаний погребений
заставляют относиться с некоторой опаской и к многим
зарубежным публикациям с реконструкциями убранств.
Излишне говорить
о том, что подающиеся вместо фактов "реконструкции"
в описаниях погребений не только не облегчают, но скорее
затрудняют анализ расположения украшений относительно
костей скелета и могут серьезно повлиять на объективность
реконструкции погребального убранства.
Однако случается
и так, что, добросовестно описав погребение, сам исследователь
подает возмутительно необоснованную реконструкцию. Недавно
была опубликована статья, вводящая в научный оборот
ряд погребений высоцкой культуры из Петрикивского могильника
(Бандрівський, 1998). Автор статьи, наряду с описанием
погребений, подает фотографию и графическую реконструкцию
одного из них (п.27). Удивления заслуживает то, что
и в описании, и на фотографии этого погребения присутствуют
всего два не слишком ярких украшения - браслет с чуть
заходящими концами и многоспиральное височное кольцо
(?), а графическая реконструкция изображает уже 5 украшений.
Причем добавлены изделия более яркие (браслет со спиральными
щитками, многоспиральный браслет со спиральными щитками,
большая булавка со спиральным щитком), и два из них
не характерны для этой культуры. Остается совершенно
непонятным, на основании чего исследователь подает подобную
реконструкцию.
Необходимо
также учитывать то, что не все украшения, лежащие в
погребении обязательно входили в состав погребального
убора. Некоторые из них могут нести какую-то иную смысловую,
знаковую нагрузку. Поэтому нет необходимости приписывать
украшению какую-нибудь сомнительную функцию для того
только, чтобы как-то объяснить его присутствие в погребении.
Гамченко
С.С., 1925. Раскопки 1924 г. на Волыни. Рукопись
// НА ИА НАНУ, фонд С. Гамченко, № 46.
Бандрівський
М., 1998. Парні поховання висоцької культури //
Записки наукового товариства ім.Шевченка. Т. CCXXXV.
Львов.
Лагодовсъка
О. Ф., 1948. Войцехівський могильник бронзової доби
на Волині //Археологія, Т. II. Киев.
Лагодовсъка
О.Ф., Захарук Ю.М., 1956. Нові дослідження Войцехівського
могильника// АП УРСР. Том VI. Киев.
Лобай Б.И.,
1986. Научный отчет о работе археологической экспедиции
Винницкого краеведческого музея в 1986 г. //НА ИА НАНУ
№ 1986/147.
Свешников
I.K., 1966. Звіт з роботи Волинської археолопчної
експедиції в 1966 р. // НА IA НАНУ. №1966/72; ф.експ.
№ 4376.
Свешников
И.К., 1967. Раскопки кургана бронзового века у с.
Иванье Ровенской обл.// АО-1966.М.
Свешников
И.К., 1968. Богатые погребения комаровской культуры
у с. Иванья Ровенской области // СА. № 2.
Berezanskaja
S.S, Klochko V.I., 1998. Das Graberfeld von Hordeevka.
Munchen.
