Вопреки мнению
о том, что катакомба как тип погребального сооружения
появляется одновременно с распространением так называемых
катакомбных культур среднего бронзового века, сегодня
известен ряд энеолитических погребений, произведенных
в подбойных могилах или катакомбах. Достоверность их
отнесения к энеолиту не вызывает сомнений и основывается
на анализе инвентаря и стратиграфическом следовании
за постмариупольскими и перекрывании ямными погребениями.
Автором в докладе,
прочитанном на конференции по проблемам катакомбной
культурно-исторической общности (Запорожье, 1990 г.)
рассмотрено погр. 12 кургана 23 у с. Богуслав в Присамарье,
отнесенное к особой группе, признаками которой являются
катакомба и отчетливо прослеживаемая в керамике близость
посуде центральноевропейской Культуре Шаровидных Амфор
(КША).. Хронологическое положение определено, с учетом
привлекаемых аналогий, этапом С-II Триполья, ближе к
его концу. Тем самым устанавливается синхронность с
погребениями животиловского типа, обнаруживающими также
несомненную культурную близость энеолитическим погребениям
в катакомбах.
К этому же
типу относится погр. 34 кургана 1 у с. Усть-Каменка
(раскопки В. И. Костенко, 1988 г.). Основным в кургане
являлось постмариупольское погр. 11 с сосудом "квитянского"
облика. За ним следует также постмариупольское погр.
14. С уровня первичной насыпи вырыта входная шахта,
в СЗ стенке которой устроен сегментовидный подбой. Скелет
взрослого лежал скорченно на левом боку в СВ ориентации.
Погребенного сопровождало два сосуда: горшок с цилиндрической
шейкой и тремя коническими налепами на линии выпуклого
плеча; одноручная кружка-аск с оттянутым валиком на
линии плеча, рассеченным косыми насечками.
Культурно-хронологическое
положение погр. 34 определяется сосудами. Аналогии горшку
находим в памятниках софиевского типа позднего Триполья;
в Софиевском могильнике (п. 7, 32, 44, 65 и др.), Чернинском
(п. 45, 53), Красный Хутор, памятниках Трояновского
типа (Райки). Сходство подтверждает местами сохранившийся
на сосуде из Усть-Каменки специфический ангоб, на который
обратила каше внимание Т. Г. Мовша.
Второй сосуд
близок аскам позднего Лендьела, аску из погр. 11 кургана
2 у с. Глубокое, который рассматривается как импорт
из культуры Чернавода II, ранний этап, асковидному сосуду
из Оланешт II (курган 1, погр. 28), имеющему аналогии
в сосуде из Хьершова. Такой элемент орнамента как рассеченный
валик впервые появляется на посуде Эзеро XIII и продолжает
существовать в Чернавода III. Валик присутствует на
части посуды памятников типа Фолтешть II, относимых
к концу Усатово.
Современные
датировки для памятников софиевского типа установлены
в пределах 3296 - 2370 гг. до н. э. Учитывая хронологию
культур, содержащих аналогии асковидному сосуду, считаем
возможным датировать Усть-Каменское погребение серединой
- третьей четвертью III тыс. до н. э. Таким же образом
датировано погр. 12 кургана 23 у с. Богуслав Происходящий
из него сосуд - круглодонная амфора с мешковидным туловом,
цилиндрической шейкой, петлевидными ручками, раковинной
примесью к глине и лощением поверхности - имеет близкие
по форме и технологии аналогии в амфорах второго этапа
развития средней группы КША, куда этот тип переходит
из предшествующих культур С.
13. Карпато-Балканского региона. Для разработки
намеченной линии важно обнаружение в погр. 3 Богуславского
кургана амфоры, но плоскодонной, типа найденных в Колодяжных
Сумцах и других памятниках восточной группы. Вместе
с тем богуславский сосуд является местным изделием;
в нем сохраняется желобчатость венчика, присущая энеолитической
посуде Степи. В качестве степного аналога приведем амфорку
из погр. 4 кургана 2 у с. Виноградное.
Определение культурной принадлежности энеолитических
погребений Степи в катакомбах сегодня может рассматриваться
в контексте общих представлений об этнокультурной ситуации
конца энеолита - начала раннего бронзового века. Предложенное
Ю. Я. Рассамакиным объединение их в единый животиловско-волчанский
тип считаю ошибочным и продиктованным исключительно
желанием создать пусть эфемерный, но собственный термин,
хотя процессы, вызвавшие к жизни оба рассматриваемых
культурных явления, имели общие истоки и протекали во
взаимодействии.
