Горбов В.Н., Подобед В.А. К проблеме культурной идентификации поселенческих комплексов финального бронзового века Левобережной Украины // Етнічна історія та культура населення Степу та Лісостепу ЄвразіЇ (від кам'яного віку по раннє середньовіччя : Матеріали міжнародноЇ археологічноЇ конференціЇ. - Дніпропетровськ, 1999. - С.109 - 112.

           В последнее время ряд исследователей обратили внимание на то, что для финального бронзового века характерна резкая активизация межкультурных контактов. Это хорошо прослеживается на поселениях, где выявлены керами-ческие комплексы, содержащие разнокультурные элементы. С неизбежностью возникает вопрос: что же мы фиксируем - миграционные процессы, последствия торговли (импорт), реплики на изделия иной керамической традиции. В послед-нем случае они могли восприниматься не непосредственно, а от территориально близких соседей (эстафетным путем).
           Для памятников Левобережной Лесостепи особое значение имеет вопрос о соотношении позднесрубной, бондарихинской и белогрудовско-чернолесской культур. Более определенным представляется вопрос о сосуществовании бонда-рихинской и позднесрубной культур. Известны факты совместного залегания ке-рамики позднесрубного и бондарихинского облика [Смирнов, Сорокин 1984; Бе-резанская, 1990: Гершкович, 1990; Шаповалов, 1976; Татаринов, 1996; Горбов, Литвиненко, 1998]. Данные о перекрывании бондарихинскими комплексами позднесрубных не точны. На поселении Ильичевка выделен бондарихинский го-ризонт [Шаповалов, 1976], который чаще всего приводится в качестве аргумента в теории вытеснения срубного населения бондарихинским. В действительности горизонт выделен по небольшой коллекции керамики, найденной на окраине по-селения, бондарихинских жилищ не обнаружено. Непосредственное ознакомле-ние с керамической коллекцией горизонта позволяет утверждать, что поздне-срубная керамика в ней преобладает. Более позднее залегание бондарихинской керамики по отношению к позднесрубной постулировалось на материалах Ши-ловского поселения [Екимов, Беседин,1980]. Между тем, керамика обеих куль-тур залегает совместно на всех уровнях культурного слоя, на что уже указыва-лось в литературе [Горбов, Литвиненко, 1998; Ромашко,1998]. Ссылка на прямую стратиграфию Шоссейного [Буйнов,1994] недостаточно удачна, так как яма с ма-лобудковской керамикой перерезает жилище ранней группы срубных построек, в то время как материалы поздних построек дают основание для синхронизации позднесрубных материалов с бондарихинскими [Смирнов, Сорокин, 1984]. Выяв-лены синкретические сосуды, сочетающие черты срубной и бондарихинской ке-рамических традиций [Смирнов, Сорокин, 1984; Горбов, Литвиненко, 1998]. В целом есть все основания утверждать, что позднесрубная и бондарихинская культуры сосуществовали в течение определенного времени. Механизм контак-тов неясен. Возможно, перед нами совместное проживание разных культурных групп в пределах одного поселка. Более вероятно, что носители обеих культур занимали разные экономические и экологические ниши в пределах одного ре-гиона, что и C. 110. приводило к достаточно тесному контакту. Такие примеры известны по данным археологии и этнографии.
           Довольно сложен вопрос о причинах совместного залегания позднесруб-ной, бондарихинской и "белогрудовско-чернолесской" керамики. Само использо-вание последнего термина не всегда удачно, так как отражает только генетичес-кую связь двух культур. При этом иногда упускается из виду значительная хро-нологическая протяженность чернолесья. Иначе трудно объяснить, почему "бело-грудовско-чернолесская керамика на Востоке Украины должна быть древнее времени Бабадага" [Гершкович, 1998б]. Впрочем, подобное утверждение (там же) неверно и относительно белозерско-тудоровской керамики [ср. Ванчугов, 1990]. Появление "белогрудовско-чернолесской" керамики на Левобережье не-редко объясняется миграцией ее носителей [историографическая сводка - Ро-машко, 1998]. Остается непонятным, почему столовая и тарная посуда имеет "чернолесский" облик, а кухонная, за редким исключением, местная. Создается впечатление, что мигранты по неясным причинам не принесли с собой своей ку-хонной посуды. Своеобразное объяснение феномена было предложено В.А. Ро-машко [Ромашко, 1998]. На основании сравнительного анализа орнаментации он пришел к выводу о том, что большинство мотивов "белогрудовско-чернолесско-го" орнамента имеет позднесрубные истоки. Как следствие этого, идея поздне-срубного происхождения "белогрудовско-чернолесской" столовой керамики. Эта гипотеза была воспринята, скорее, негативно [Гершкович, 1998а, 19986]. На наш взгляд, ее слабой стороной является то, что не рассматривались характерные формы и технологические приемы изготовления столовой и тарной керамики, ко-торые, несомненно, появились в результате западного импульса из Подунавья [Мелюкова, 1979] и не имеют истоков в срубной культуре. Но этот импульс мог быть адаптирован к традициям местной орнаментики. Подобное явление харак-терно для достаточно обширной территории, что привело к хорошо известному факту: комплексы столовой и тарной посуды, оказавшиеся в зоне притяжения гальштатского импульса близки, но не тождественны [ср. Мелюкова, 1979]. В этом смысле комплекс столовой и тарной посуды Левобережной Лесостепи мож-но рассматривать как принадлежащий местному населению, что не оставляет места для "белогрудовско-чернолесской" миграции. При этом открытыми остают-ся проблемы истоков штампованного орнамента Лесостепи и степени соответст-вия хронологических схем, использующихся как отечественными, так и зарубеж-ными авторами.
           Предположение о "белогрудовско-чернолесских" и бондарихинских эле-ментах на памятниках Северо-Восточного Приазовья [Гершкович, 1998а, 19986] не подтверждается. Начнем с того, что территориальная близость балтской груп-пы памятников к южной границе Лесостепи [Ванчугов, 1990] и то, что она "более непосредственно связана не со степным белозерским, а с лесостепным кругом памятников" [Гершкович, 1998а] отнюдь не одно и то же. Появление балтской группы связано с импульсом культур горизонта прочерченного гальштата [Ванчу-гов, 1990]. Как следствие, для Балты не свойственен штамп, являющийся одним из отличительных признаков Лесостепи. Следовательно, факт нахождения в го-ризонте V-б развала сосуда [Горбов, 1995], имеющего определенную близость в орнаментации с балтским, вовсе не свидетельствует о "белогрудовско-чернолес-ском" влиянии, как было предположено [Гершкович, 1998а, 19986]. Следует отметить, что при поиске аналогий указанному сосуду (являющемуся местной репликой) учитывался не только орнамент, носящий фоновый характер для це-лого ряда культур (в том числе и Балты). Важно было найти сочетание аналогич-ного орнаментального фриза с рядом вдавлений над ним и одинарными налепа-ми. Такое сочетание указанных трех элементов декора встречено на керамике Бабадага-1, что и стало одним из С. 111. оснований поздней датировки горизон-та V-б [Горбов, 1995]. Впрочем, хронологическое соотношение горизонтов V-а и V-б - тема дополнительной работы. Непонятно, почему вдавления на сосуде из Безыменного-II [Горбов, 1995] восприняты как "бондарихинский стиль" в Приа-зовье [Гершкович, 1998а]. Вдавления достаточно часто встречаются на срубной керамике. Бондарихинская керамика легко определяется по "негативам" на внутренней поверхности, достаточно характерным орнаментальным композициям и особенностям технологии. Насколько нам известно, ни одного подобного фраг-мента в Северо-Восточном Приазовье не найдено. Лесостепное влияние в дан-ном регионе не прослеживается (исключение могут составить единичные фраг-менты с проколами по краю венчика, требующие интерпретации).
           На поселениях Северо-Восточного Приазовья найдены немногочисленные образцы столовой и тарной посуды западного облика (импорт, редко - реплики). Для IV горизонта это керамика сабатиновского облика, для V-а и V-б - гальштат-ского, опосредованная традициями населения Северо-Западного Причерно-морья. Зафиксировано определенное влияние западной металлообработки: об-ломки тальковых негативов и два однолезвийных ножа из горизонта V-а, имею-щие западные параллели [Горбов, 1995]. При этом в отличие от Лесостепи запад-ный комплекс столовой и тарной посуды в Северо-Восточном Приазовье воспри-нят не был.
           Уже отмечалось наличие на поселениях Подонцовья и Северо-Восточного Приазовья керамики более восточных культур [Горбов, 1993, 1995, 1996; Герш-кович, 1996, 1998а, 19986]. Это редко импорт, чаще - реплики или отражение общего фона восточного круга валиковых культур. Идентификация зачастую зат-руднена. В Подонцовье это чаще керамика с особенностями, присущими лесо-степным восточным культурам: воротнички характерного сечения, "жемчужины", своеобразная орнаментация и т.д. [Горбов, 1996]. Выделение в керамическом комплексе Подонцовья саргаринско-алексеевской а, тем более, хвалынской вы-зывает сомнения. Контакт с этими культурами в большей степени характерен для Северо-Восточного Приазовья и Нижнего Дона.
           Возвращаясь к вопросу о верхней границе срубной культуры Северо-Восточного Приазовья и Нижнего Дона, следует отметить, что миграционные про-цессы и культурные инновации финала бронзового века практически не затрону-ли эти регионы, оставаясь на уровне лишь межкультурных контактов в рамках "степного коридора". Культурного перерыва здесь не прослежено. В Лесостепи ситуация носила более мозаичный характер, о чем уже говорилось в литературе [Ромашко, 1996], хотя и с чрезмерным, на наш взгляд, дроблением на уровне культур в пределах контактной зоны. Не очень удачной, по нашему мнению, вы-глядит идея выделения Северо-Восточного Приазовья, Подонцовья и Нижнего Поднепровья в "единую зону" в пределах всего бронзового века [Гершкович, 1998а]. Этому противоречат не только отличия двух первых регионов в финаль-ной бронзе, но и то, что Нижнее Поднепровье было традиционно вовлечено в ор-биту западных культур. Неубедительным аргументом является и обращение к факту активного контакта различных культур в выделяемой зоне [Там же]. Этот процесс охватил в финальной бронзе значительные территории степной и лесо-степной зон Евразии. Поэтому вряд ли стоит вести поиски контактной зоны между западным и восточным кругами валиковых культур, в особенности, если речь идет о финальном бронзовом веке. В этот период, как на западе, так и на восто-ке мы наблюдаем сложную картину активно контактирующих между собой куль-турных образований.
           Идея выделения Северо-Восточного Приазовья, Подонцовья и Нижнего Поднепровья в "единую зону" в пределах всего бронзового века [Гершкович, 1998а]. Этому противоречат не только отличия двух первых регионов в финаль-ной бронзе, но и то, C. 112. что Нижнее Поднепровье было традиционно вовле-чено в орбиту западных культур. Неубедительным аргументом является и обра-щение к факту активного контакта различных культур в выделяемой зоне [Там же]. Этот процесс охватил в финальной бронзе значительные территории степной и лесостепной зон Евразии. Поэтому вряд ли стоит вести поиски контактной зоны между западным и восточным кругами валиковых культур, в особенности, если речь идет о финальном бронзовом веке. В этот период, как на западе, так и на востоке мы наблюдаем сложную картину активно контактирующих между собой культурных образований.
           Аридизация климата, несомненно, повлияла на активизацию культурных процессов Евразии в финальном бронзовом веке [Гершкович,1996,1998а]. Впро-чем, весь комплекс причин был, вероятно, сложнее. Следует подчеркнуть, что при исследовании культурной ситуации этого периода не следует переоценивать роль прямых миграций, что может исказить реконструкцию исторического прош-лого.