|
Общеизвестно, что с момента выделения В.А. Городцовым
культур бронзового века, охра традиционно рассматривается
в символической связи с очищающей силой огня, неким эсхатолическим
мировым пожаром, который языками своего пламени возносит
жертвенные дары и души умерших, и тем самым, обеспечивает
возможность посмертного воскрешения.
Однако, вопрос
о присутствии охры в погребениях столь важный для более
глубокого осмысления идеологических представлений, относится
к кругу недостаточно освещенных в специальных исследованиях.
Предположение об обособленности охры в системе погребальной
обрядности катакомбного населения С.
98. (Балабина, 1983) представляется нам не
соответствующим объективной действительности.
Изучение катакомбных
погребений Орельско-Самарского междуречья позволило отметить,
с одной стороны, отсутствие связи между присутствием охры
и поло-возрастной характеристикой погребенных, а с другой,
ее зависимость от типа захоронений. Так, в погребениях-кенотафах,
в которых, вероятно, из-за отсутствия тела погребенного
отпадает функция "перевода" души умершего в
"страну мертвых", охра встречается крайне редко
(24,6 %). Отмечено также значительное понижение количества
охры и в ритуальных захоронениях, содержащих лишь часть
скелета (обычно это часть руки или череп).
Анализ присутствия
охры в катакомбных погребениях, проведенный на основе
разработанной И.Ф. Ковалевой периодизации (Ковалева, 1983),
позволил выявить динамику развития охрового ритуала во
времени.
В ранних захоронениях,
отражающих процесс сложения катакомбной культуры данного
региона, отмечается сохранение ряда черт ямной погребальной
традиции, в том числе и ограниченное применение охры (49,3
%). Еще слабее охровый ритуал проявляется в обряде погребений
донецкого типа. Однако, учитывая высокую частоту встречаемости
в них продуктов горения, возможно предложить существования
у них функционально близкого ритуала.
Резкое увеличение
количества захоронений с охрой (62,7 %) на завершающем
этапе развития погребений I обрядово-хронологической группы
связано, вероятно, с распространением на данной территории
погребений ингульского типа, в обряде которых охровый
ритуал получил широкое распространение (74,3 %).
Наивысшего расцвета
рассматриваемый ритуал достигает в поздних памятниках
ингульского типа и характеризуется как общим увеличением
количества погребений с охрой (76,7 %), так и разнообразием
форм его проявления: раскраска черепов и ритуальных сосудов
из кальцитовой массы, включение охры в тесто лицевых накладок,
формовка изголовий и т. д.
Верхний стратиграфический
горизонт, безраздельно принадлежащий погребениям III обрядовой
группы (Ковалева, 1988), характеризуется постепенным угасанием
охрового ритуала. Следует отметить, что в погребениях
КМК охра практически отсутствует (около 7 %), что свидетельствует
о тесной взаимосвязи использования охры в катакомбной
обрядности в целом.
Анализ местонахождения
охры позволил отметить эволюцию внутреннего содержания
охрового ритуала. Так, для ранней группы погребений характерно
окрашивание отдельных частей скелета (череп, ступни);
для памятников ингульского типа, в отличие С.
99. от ранних - обычна посыпка всего скелета,
дна, или чаще всего, участка дна перед входом в камеру
(в форме пятна или ступней). Для проверки гипотезы о возможных
локальных отличиях в использовании охры было подсчитано
процентное распределение по могильникам. Результатом было
выделение 3 районов: 1) могильники Нижнего Присамарья,
в которых погребения с охрой составляют 38 %; 2) могильники
Среднего Приорелья, в которых охра встречается в 66 %
погребений; 3) могильники Среднего Присамарья и Нижнего
Приорелья (56 - 60 %). Таким образом, присутствие охры
было обусловлено комплексом причин, что свидетельствует
о сложности и многообразии идеологических представлений
носителей катакомбной культуры.
|
