В серии блестящих
исследований памятников бронзового века Донетчины, ставших
предметом обсуждения двух археологических съездов -
XII и XIII, вызвавших живое внимание как специалистов,
так и просвещенной публики, мало меченным прошло открытие
подкурганных погребений, для которых в качестве основного
признака В.А. Городцовым назывался архаизм обряда и
инвентаря. Речь идет о произведенных по "вытянутому"
обряду погребениях, с которых, по сути, начинается изучение
постмариупольской культуры позднего энеолита южной лесостепи
Украины, задержавшееся в силу ряда причин до 70-х гг.
XX столетия.
Безупречная
научная интуиция позволила В.А. Городцову увидеть их
отличие от основного массива ямных погребений и отнести
к "древнейшему" типу, наметив как основные
культурные признаки, так и круг аналогий им (Городцов,
1905. С.174, 226, 279, 301-302,315; 1907. С.215-219,306,309).
Всего было крыто семь погребений у населенных пунктов
Слобода Каменка, хут. Ковалевка, Шпаковка, Родионовка,
Переездная, Ступки, Камышеваха. Автор раскопок подчеркивает,
что все они совершены в неглубоких узких ямах, иногда
более широких в головах и с сильно округленными углами.
Как важный признак, отмечается присутствие перекрытий
в виде бревенчатого накатника в один или два ряда из
обугленных плах или бревен. Обращая внимание на характер
обрубов, В.А. Городцов утверждает, что обработка дерева
"производилась при помощи каменных топоров и огня",
ввиду отсутствия в употреблении металлов (Городцов,
1907. С.216). Им также отмечается "протянутая на
спине с прямыми ногами и руками свободно лежащими по
бокам", поза погребенных и ориентация в восточном
или северо-восточном секторах, а также "непременное
присутствие краски в посыпке дна и скелета. Особый интерес
представляет упоминание находки'' кусков слегка розовой
краски" в погребении Шпаковского кургана, что является
культурообразующим признаком постмариупольской АК (Ковалева,
1984. С.41-42). Отмечено также использование мела в
виде подстилки и с целью "очищения" трупа
- в Родионовском погребении кисти рук и стопы погребенного
лежа в пятнах мела.
В большинстве
погребений присутствуют орудия из кремня или отщепы.
Из погребений у Ковалевки и Родионовки происходят наборы
стрел, "лежавших в обоих случаях ниже кисти левой
реки, как будто бы их древки были вложены в левую руку".
В первом случае наконечников было пять, во втором -
два, все экземпляры подтреугольной формы с намеченной
выемкой в основании и прекрасной уплощающей ретушью.
В.А. Городцовым реконструируется способ соединения с
древками по присутствию на наконечниках "горной
смолы". В ряде погребений были найдены пластинчатые
ножи и скребки на отщепах. Изделия из кости встречены
только в Ковалевском погребении, где "целая груда
их лежала у левой стороны черепа ...., но, к сожалению,
они успели так истлеть, что ни одно С.
21. из них не могло быть извлечено из почвы
целым". Можно предположить, исходя из аналогичного
размещения костяных предметов у черепа ребенка в погребении
№6 кургана 1 группы 14 у с. Спасское, что это могли
быть остатки гребня, или же наборы шильев (Ковалева,
1984. С.34).
Керамика найдена
в двух погребениях - отдельные фрагменты горшка у Камышевахи
и целый, острореберный, с короткой шейкой горшок в Каменке.
В последнем случае нельзя исключить ямную принадлежность
скорченного погребения, с которым он найден, прорезавшего
коллективное захоронение четырех "вытянутых"
скелетов. Культурное определение сосудов требует непосредственного
изучения, без которого возможны лишь предположения о
визуальном сходстве с относимыми к постмариупольской
культуре сосудами, происходящими из лесостепных погребений
у с. Млынок, 44/10 и хут. Кабаки, 2/1 (Телегин, 1999.
С.62-64. Рис.1).
Наибольший
интерес для нас представляет утверждение В.А. Городцова,
что "при всех намеченных условиях можно относить
эти погребения к числу древнейших в металлическом периоде
Южной России; такая древность их, помимо приведенных
признаков, отчасти подтверждается и тем, что все эти
погребения являлись основными в курганах" (Городцов,
1907. С.217).
Именно этот
очевидный архаизм "вытянутых" погребений Донетчины
заставил В.А. Городцова, в поиске аналогий им, обратиться
к материалам единственного на то время известного неолитического
Китайского могильника. Им отмечается тождество позы
и ориентации в северо-восточном секторе и высказывается
предположение, что с увеличением числа подкурганных
захоронений появятся свидетельства западной, по принципу
антитезы, ориентации, аналогичной отмеченной для части
погребений Китайского могильника. В.А. Городцов пишет:
"Совершенно одинаково с донецко-бахмутскими, все
иркутские покойники сопровождались красками, полагаемыми
то в виде порошка, то в виде кусков" (Городцов,
1907. С.218). Наконец, "наконечники стрел в обеих
столь отдаленных местностях оказались совершенно одинаковыми",
что позволило В.А. Городцову утверждать "несмотря
на огромное расстояние, отделяющее одну область от другой,
погребения доказывают о положительной связи их древнейших
обитателей". Замечание о том, что "эта связь
для нас загадочна", в настоящее время получает
объяснение в генезисе поамариупольской культуры, восходящей
к нео-энеолитическим культурам днепро-донецкой и мариупольской
общностей (Ковалева, 1980. С.53; 1984. С.50-52; Давня
історія України, 1997. С285-286).
На современном
этапе выделение культурно-хронологического горизонта
подкурганных погребений Украины, произведенных по "вытянутом/'
обряду, в самостоятельную археологическую культуру можно
считать состоявшимся, вне зависимости от ее названия
- постмариупольская (Ковалева, 1979; 1984) или квитянская
(Rassamakin, 1999). Первое, как представляется, более
точно отражает хронологическое положение и генезис культуры;
второе основывается на попытке связать в едином культурном
контексте "вытянутые" погребения с керамикой
квитянского типа, что не могло не вызвать дискуссии
(Ковалева, 1998; Телегин, 1999; 2000).
С.
22. Пространственное распространение памятников
(более 300) постмариупольской культуры (далее ПМК) в
широтном направлении определяется от Северского Донца
до Днестра и Дуная. Они охватывают Степь и южную Лесостепь,
совпадает со средой обитания генетически предшествовавшего
населения культур мариупольской и днепро-донецкой общностей.
Погребения по вытянутому обряду присутствуют также в
древних курганах Доно-Волжского междуречья, на что обращалось
внимание (Ковалева, 1979), но здесь они не получили
пока своего культурного определения. Выделенные на начальных
этапах исследования культурообразующие признаки (Ковалева,
1978; 1979; 1984), остались теми же, несмотря на стремление
к их пересмотру с расширением источнике базы (Николова,
Рассамакин, 1985; Rassamakin, 1993).
Вместе с тем,
нельзя предполагать существование в указанных границах"
монолитного этнокультурного массива, что определяет
необходимость его территориального членения. С наибольшей
полнотой и выразительностью присущие ПМК обрядовые признаки
проявляются в памятниках Орель-Самарского междуречья
выделяемых в отдельную группу, охватывающую левобережное
Предстепье и север правобережной Степи. В дальнейшем
возможно расширение ее границ: за счет включения в нее
погребений Подонцовья.
Выделение в
отдельную группу постмариупольских погребений бассейна
Северского Донца сегодня не может быть проведено по
причине их малочисленности (кроме исследованных В.А.
Городцовым, учтено еще 8 погребений). Вместе с тем,
судя по отчетливо прослеживаемой тенденции к продвижению
постмариупольского населения вдоль рек Орели и Самары
с их притоками в северо-восточном направлении, можно
предположить культурную и хронологическую близость Донецких
и Орель-Самарских памятников.
В характеристике
памятников ПМК бассейна Северского Донца присутствует
большинство типичных для Орель-Самарской группы признаков
обряда и инвентаря. Отличия проявляются в отсутствии
зафиксированных случаев возведения сложных насыпей антропоморфной
формы, ритуальных оградок-кромлехов, облицовки насыпей
деревом, рвов вокруг насыпей. Не известны случаи размещения
нескольких одновременных могил в подкурганном пространстве,
но сохраняются коллективные захоронения. В инвентаре
редки находки костяных фигурных пронизей, каолиново-охровых
отливок-цилиндров, но есть, так называемые, "хлебцы".
Заметно меньше украшений из металла, отсутствуют погребения,
свидетельствующие о прижизненной ремесленной специализации
умерших. Вопрос о характере керамики не может обсуждаться
ввиду почти полного отсутствия таковой.
Эталонное значение
Орель-Самарской группы определяется отсутствием прямых
контактов с другими позднеэнеолитическими культурами
и длительным переживанием традиций нео-энеолитического
времени, о чем свидетельствуют памятники типа Засухи
и индивидуальные "вытянутые" погребения могильника
Госпитальный Холм (Ковалева, 1984; Телегин, 1985).
К характерным
признакам группы относится активное строительство земляных
курганных насыпей, в том числе сложной конфигурации.
Не имевшие утилитарного назначения рвы и кольцевые оградки
из дерева; радиальная обкладка насыпей бревнами с последующим
сожжением; одновременное размещение в С.
23. подкурганном пространстве нескольких
однокультурных могил с соблюдением рядовой или круговой
планировки. Кострища и бофры у могил; челновидные и
овальные, односторонне закругленные грунтовые ямы, перекрытые
деревом; продукты горения в заполнении могил и посыпке
дна; строго вытянутое на спине положение скелетов, иногда
со следами свивания трупа; ориентация в восточном секторе;
окрашивание скелетов краской специфического блекло-розового
цвета; высокий (до 40) процент коллективных захоронений.
Стратиграфическое положение постмариупольских погребений
Орель-Самарской группы определяется предшествованием
всем прочим, включая погребения животиловского типа
(Соколове 1, 6/7; Новомосковск, 1/9).
Бескерамичность
является этнографическим признаком всей ПМК; в тех случаях,
когда сосуды есть в могилах, их характеризует культурное
разнообразие. Чаша из Орлика является подражанием лендельским
чашам. Сосуд из Чечелиевки синкретический, трипольско-майкопский.
Сосуд из хут. Кабаки близок дереивским кубкам. Сосуд
из кургана 3 XIV группы у с. Спасского близок нижнемихайловской
посуде. Керамику из тризн объединяет раковинная примесь
к глине и отсутствие шнуровой орнаментации, чего явно
недостаточно для утверждения о ее принадлежности к квитянской
посуде, к тому же происходящей из погребений со скорченным
положением скелетов.
Изделия из
камня включают топоры-молоты, обычно сопоставляемые
с топорами софиевской локальной культуры позднего Триполья
(Дергачев, Манзура, 1991. С.ЗЗЗ), но составляющие специфику
именно ПМК. По частоте встречаемости изделий из металла
(48%) Орель-Самарская группа занимает лидирующее положение.
Спектральный анализ показал преобладание чистой меди,
в одном случае (Терны) это медно-серебряный сплав, или
(Булаховка 1/9) мышьяковистая бронза с естественной
примесью никеля (Галибин, 1991). Н.В. Рындиной выделен
постмариупольский очаг металлообработки, рассматриваемый
как результат повторного выноса из западного ареала
Балкано-Карпатской металлургической провинции навыков
обработки совместно с медью трансильванских и венгерских
месторождений (Рындина, 1998. С.178-179,192). Основываясь
на отмеченной выше насыщенности погребений металлическими
изделиями, и исходя из присутствия в группе двух погребений
(Верхняя Маевка, гр.ХII, к.2, п. 10; остров Самарский,
к.1, п. 9), включавших, кроме матриц для отливки топоров,
тигель и полный набор кузнечных инструментов, размещение
центра металлообработки в Орель-Самарском междуречье
имеет веские основания. Остальной инвентарь не выходит
за рамки нормы для других территориальных групп. Он
включает кремневые орудия, изделия из кости, в том числе
пронизи с V-образными выемками, изделия цилиндрической,
дисковидной и других форм, изготовлявшихся из каолиново-охровой
массы путем отливки в деревянных и каменных формах и
служивших алтарями.
Вторая территориальная
группа выделена в Степном Поднепровье и Днепровском
Надпорожье. К ее характерным признакам относится появление
кромлехов, заменивших рвы, присутствие погребений под
каменными закладками, появление уникальных гробниц,
возводимых из дерново-грязевых блоков на деревянном
каркасе (Ковалева, 2000а). В инвентаре приднепровской
степной группы С. 24.
нет существенных отличий от Орель-Сомарской группы.
Население ПМК соседствовало со стоговским, о чем свидетельствует
совместное залегание вытянутых и скорченных скелетов
в погребениях могильников Игрень VIII, о. Виноградный.
Трипольский (томашевской локальной группы) сосудик сопровождал
ребенка, погребенного по вытянутому обряду рядом с женщиной,
ноги которой были согнуты в коленях (Даниленко, 1974;
Мовша, 1984).
Выделение в
Приазовье третьей, Молочанской, группы стало возможным
благодаря работам Ю.А. Рассамакина. По степени концентрации,
она уступает двум первым. Единственной зафиксированной
формой является курган с использованием каменных конструкций.
Отмечена слабая окрашенность скелетов и отсутствие формованных
изделий из каолиново-охровой массы. Керамика разнокультурна;
остальной инвентарь повторяет происходящий из других
групп. Население ПМК в Приазовье соседствовало с "нижнемихайловским",
однако, свидетельства взаимодействия культур отсутствуют.
Более того, отмечена тенденция к территориальному размежеванию
курганных групп.
Особое место
принадлежит четвертой, Днепро-Бугской, группе. Повторяя
в обряде и инвентаре общие для ПМК признаки, погребения
несут свидетельства одновременности и активного взаимодействия
с нижнемихайловским, широчанско-баратовского этапа (Телегин,
1971), и трипольским, этапов С1-С2, населением. Специфику
группы составляют погребения ПМК с антропоморфной пластикой,
вне трипольская принадлежность которой подтверждена
отсутствием аналогов в собственно трипольской среде
(Мовша, 1984; Ковалева, 2000), что требует выведения
их из числа памятников серезлиевского типа. Антропоморфная
пластика в погребениях ПМК - явление узкого территориального
и хронологического диапазона, отражающее начало процесса
сращения нескольких культурных линий, завершившегося
появлением животиловского культурного типа. Выделение
группы получило новое обоснование в раскопках ДНУ у
с. Зеленый Гай в 1999-2000 гг.
Пятую территориальную
группу образуют постмариупольские noгребения Северо-Западного
Причерноморья. Ее выделение основывается на позднем
временном положении погребений ПМК. В курганной стратиграфии
они следуют за погребениями типа Хаджидер - Животиловка
(Яровой, 2000), в то время как для всех остальных групп
наблюдается обратная стратиграфия. В остальном сохраняется,
отмечавшаяся выше, устойчивость признаков обряда и инвентаря.
Широкое использование камня в виде кромлехов, закладов
и перекрытий роднит погребения Северо-Западного Причерноморья
с Днепро-Бугской группой, по-видимому, послужившей исходной
территорией.
Таким образом,
намеченное около столетия назад работами В.А. Городцова
культурное своеобразие небольшой группы памятников,
сегодня воплотилось в реально прослеживаемую на обширной
территории культуру, во многом определявшую развитие
населения древней Украины в хронологическом диапазоне
конца IV-третьей четверти III тыс. до н.э.
